А теперь ещё один фик. Кто его читал, перечитайте).
                                                        БОКАЛ ЖИЗНИ.

1) Название: Таня Гроттер и Бокал Жизни
2) Статус: в процессе написания.
3) Рейтинг: NC-17
4) Пары: Таня Гроттер+Ванька Валялкин, Таня Гроттер+Глеб Бейбарсов, Таня Гроттер+Малютка Клоппик, Таня Гроттер+Баб-Ягун, Баб-Ягун+Лоткова, Ванька Валялкин+Хаара, Кузя Тузиков+Агаша Сердюкова, Медузия Гаргонова+Сарданапал Черноморов, Медузия Гаргонова+Халявий, Пипа Дурнева+Генка Бульонов, Таня Гроттер+Гурий Пуппер, Сарданапал Черноморов+Хаара
5) Предупреждения:
Пишу много и часто. Строго не судите.
В фике могут быть подробные описания постельных сцен, поцелуев, драк. Детям младше 16 лет читать можно, но не рекомендую.
Фик длинный, выложу пока первую главу. Понравится - выложу ещё.
6) Дисклеймер: персонажи кроме Агаши Сердюковой принадлежат Дмитрию Емцу.
7) На других сайтах выкладывать разрешаю, но с указанием, что автор я.
8) Возможен ОСС, правда, не очень жесткий. Я постаралась передать характеры персонажей, ОСС возможен просто в отношениях между ними.
ГЛАВА 1.
ТЁТКА В КРЫЛАТОЙ ШАПКЕ
В это утро Таня проснулась рано–рано. Она вскочила и съехала с постели, больно ударившись головой о спинку. А разбудил её будильник. Голосом «любимого» завуча он отчитывал её, что она не сделала домашку.
- Искрис Фронтис! – потирая шишку на затылке, рявкнула девушка будильнику.
Тот с грохотом полетел с тумбочки на пол.
- Что случилось? – сонно спросила Гробыня Склепова. – Гроттерша, с корабля на бал, да? Для борьбы с силами зла нет выходных?
- Я не с силами зла воюю, а с будильником, – отозвалась Таня, грустно смотря на две половинки несчастного прибора, валяющиеся на полу. – Кроме него сегодня утром других сил зла нет…
Стены затряслись. Проснулась мадам Дурнева.
- Здесь был наш милый завуч? – осведомилась она.
Таня почесала в затылке и покачала головой:
- Нет, здесь был его голос.
- Бедный будильник, – хмыкнула Пипа. – Так ему и надо!
- Спасибо на добром слове, – буркнул с пола голос Поклёпа Поклёпыча.
- Когда же нас расселят? – потянулась Склепова. – Пипенция, твои чемоданы уже порядком надоели, - заметила она. – Мы же закончили школу! Неужели свободных комнат больше нет?!
- Есть, - хмыкнула Пипендрия. – Но я туда не переселюсь.
- Почему? – хором удивились Таня и Гробыня.
- Мне и здесь хорошо, - пожала плечами Пипа. – И здесь неплохо кормят…
Девчонки рассмеялись. Из–за двери комнаты выглянула голова пацана лет двенадцати, а потом голос заметил:
- Красивая пижамка, Гротти!
Таня прыжком развернулась и чуть не послала в бывшего профессора боевой искрой. Пипа вовремя её остановила.
- Я всё–таки сомневаюсь, что Зуби обрадуется, когда увидит ковёр из Клоппика на стене, – заметила она.
- Согласна. Но, Зигфри, почему ты подглядывал? – строго спросила Таня.
- Ошибочка, Гротти! Я не подглядывал. Я подслушивал, – заметил парень.
- А чё не спишь? – спросила Гробыня, пытаясь как можно сильнее закрыться одеялом и проскользнуть к шкафу.
- Бесонница… – засомневался в правильности сказанного Клоппик.
- От слова БЕС? – уточнила Пипа.
- Да нет же! – обиделся Зигфрид. – От слова СОН.
- Тогда беССонница. С двумя «С», – посоветовала Гробыня. – Хотя тебе больше первое подходит…
Колокола забили подъём.
- Кыш! – рявкнула Пипа. Стены затряслись…
- Зачем? – сделал невинное лицо мальчик.
- Нам одеться надо, – пояснила Таня.
- Да чего я там не видел…
- Пшёл вон! – рыкнула Пипа, и бедного парня вышвырнуло за дверь интуитивной магией.
- Со всеми кавалерами ты так обращаешься? – хихикнула Гробыня.
- Он не мой кавалер, – обиделась Пипа. – Да мне за него дадут больше чем ему лет! Да и потом, не так уж много у меня кавалеров, чтобы всех посылать ТАКИМ образом.
- Всё, харе пререкаться. Нам уже в зал пора, – заявила Таня, быстро натягивая джинсы. Часы на стене показывали слово ЗАВТРАК. – Особенно тебе, Склеп. А то пока ты макияж сделаешь…
- А ты его вообще не делаешь! – обиделась Склепова. – И чего в тебе мужики находят…
- Мужики? – удивилась Таня. – А их что, много?
- Ну, штучки три-четыре найдётся… - промурлыкала Гробулька.
Ванька Валялкин, прихрамывая, спускался в зал. После вчерашнего боя с гарпией укусы саднило, а нога, которой он зацепился за лиану, раскалывалась на тысячи мелких кусочков.
- Доброе утро, – раздался над ухом голос неунывающего комментатора.
- Кому доброе, а кому последнее, – буркнул Ванька, пытаясь как можно меньше вставать на больную ногу.
- Что такое? Не с той ноги встал? – хихикнул Ягун.
- С левой ноги я ещё долго не встану, – вздохнул Ванька. – Чёртовы лианы…
- Опять вчера с гарпиями кувыркались? – догадался Ягун.
- Господи, так хочется послать ко всем чертям эту ветеринарную магию… но нет, мне надо поступать в магспирантуру на факультет этой фиговой магии… а ты куда поступаешь?
Год закончился, но до конца вступительных экзаменов весь пятый курс жил в Тибидохсе. В конце концов, жить на самом деле было негде, а настоящая команда оставалась ведущей среди школ мира, особенно после того матча–реванша против Магфорда.
Гробыня Склепова наотрез отказалась идти в магспирантуру и решила во что бы то ни стало пробиться на эфир к Вене Вию. Впрочем, практически ровно половина пятого курса шла в вуз магии. Остальная половина решила учиться в каких–то других местах. Демьян Горьянов укатил в Англию к Кэролин Курло. Верка Попугаева и Дуся Пупсикова решили стать журналистами и пошли учиться в специальный вуз журналистики. Рита Шито–Крыто осталась в Тибидохсе лишь для того, чтобы получить паспорт. В магическом мире паспорт выдавался после шестнадцати лет.
Но большинство ребят всё–таки не покинуло обитель любимой школы. Ягун, Танька, Ванька, Пипа, Семь–Пень–Дыр, Генка Бульонов, Кузя Тузиков, Шурасик, Гуня Гломов, Катя Лоткова, Жора Жикин, Лиза Зализина и некромаги вздумали пойти всё–таки в магспирантуру.
- Я буду учиться на профессионального драконболиста, – похвастался Баб–Ягун.
- А на фиг? – измученно спросил Ванька.
- Это ты, маячник, не летаешь, а я лично всю свою жизнь живу ради полётов и пылесосов.
Спустились Таня и Зигфрид Клоппик, которого девушка отскребла от стенки напротив её комнаты. Таня вручила парня Великой Зуби со словами:
- Он меня достал.
Забодериха хмыкнула и насильно повела Клоппика за учительский стол.
- Доброе утро, – поздоровалась Таня с Ванькой. – Как гарпия?
Она уже заметила, что Ванька хромает, и решила ему хоть посочувствовать, потому что ухаживать за собой он бы в любом случае не дал. Даже если бы ему отрезали голову и более важные места.
- Убил бы, – заявил хмуро Ванька и заковылял к столу выпускников.
Все ученики Тибидохса участвовали в борьбе за скатерти–самобранки, но выпускники питались на одной большой и длинной скатерти, работающей на все виды блюд. А Гуня Гломов где–то раздобыл ещё и скатерть–самогонку, так что не было вечера, когда выпускники ходили трезвыми.
Шурасик всем обещал получить нобелевскую премию. Премию не получил, зато его занесли в Книгу Рекордов Гиннеса. Бедный Шурасик так расстроился, что на неделю ушёл в запой, а потом Зуби укатила с Готфридом Бульонским на медовый месяц в Париж, и ему Сарданапал предложил неплохую работёнку. Теперь он вёл сглазы у первого и второго классов.
Таня плюхнулась рядом с Ванькой и потянулась к картошке с котлетами, когда директор встал и потребовал тишины. Причём, именно потребовал, потому что детки никак не могли заткнуться.
- Огромное вам спасибо, – сказал, наконец, академик. – Я с превеликим удовольствием хочу вам сообщить, что с этого года предмет «практическая магия» возобновляется. Вести зельеварение будет моя старая знакомая валькирия Хаара.
За преподским столом поднялась девушка лет тридцати с длинными белыми волосами.
- Большая честь, – сказала она, небрежно оглядывая зал. – Работать с вами – одно удовольствие.
- Что тебе не нравится, Хаара? – взволнованно спросил Сарданапал.
Его щёки пылали от одного взгляда девушки, ребята видели, что он чуть не задыхался, смотря и разговаривая с ней.
- Мне нравится всё. Я просто обож-жаю детей, - сказала валькирия с глумливой улыбкой. – Да у вас тут такие детки приятные… я думаю, мы споемся!
- Фальшиво сказано, - тихо заметила Гробыня.
Таня присвистнула и глянула на Ваньку. Глянула и обомлела: он смотрел на тётку совершенно преданными и влюблёнными глазами. Попался парень, как рыбка на крючок…
- Ягун, тебе она понравилась? – Таня с парнем шли на лётное поле.
- Да как тебе сказать… – задумался Баб–Ягун. – Женщина, конечно, офигительная… но, во–первых, не красивей Катеньки, – он имел в виду Лоткову, – а во–вторых, отношение у неё, конечно… видно же невооружённым глазом, что детей она терпеть не может. В этом все валькирии – они сами не могут иметь детей. Но осуждать её за это нельзя.
- Ягун! Она же насквозь фальшивая! Неужели Сарданапал…
- Да наш старичок сам от неё без ума. И ползала вместе с ним…
- Ты видел, как на неё Ванька смотрел? – тихо спросила Таня.
- Видел, – кивнул Ягун. – Он попался, как чайник… ты же видела, как она волосами тряхнула… мне кажется, это приворотная магия.
- И что? Ваньку можно было приворожить? – у Тани из глаз полились слёзы. – Значит, он никогда не любил меня… он… он повёл себя очень некрасиво… Поматросил и бросил, что называется…
- Таня, успокойся… – Ягун смутился. Он никогда не выступал в роле утешителя. Только один раз, когда Лоткова потеряла красоту… но это Катя… любимая девушка… а Танька… Танька это Танька. Лучшая подруга, никогда она в беде не бросит… да это просто долг Ягуна защищать её и заботиться о ней…
Ягун мягко обнял её и прижал к себе. Таня уткнулась носом ему в грудь и разрыдалась ещё сильнее. Комментатор погладил её по голове.
- Не переживай. Просто приворотная магия валькирий очень сильна… – пробормотал он.
- Почему же ты не влюбился? – спросила Таня, вскинув глаза.
- На мне жилетка от таких штук, – пояснил внук Ягге. – Мамочка моя бабуся, уж что–что, а жилетки противосглазовые она вязать умеет.
- Ягунчик, эта жилетка предохраняет от приворотов?
- Так.
- То есть, стоит её надеть, и тебе уже ни один приворот не страшен?
- Так.
- А если на тебе уже есть приворот… жилетка может его снять?
- Не знаю… спроси у моей бабуси.
- Зачем спрашивать? Давай проверим.
Ягун задумался.
- Тань, если я сниму жилетку…
- А Ягге может связать ещё одну?
- За пять минут – нет. Таня, это, как минимум, дня два-три.
- А за два дня с Ванькой ничего не случится?
- А должно?
Таня запрыгала от радости и повисла у парня на шее.
- Ягунчик, ты просто чудо! – завизжала она и расцеловала его в обе щеки.
Опс… Баб–Ягун смутился и покраснел. Её поцелуи остались гореть у него на щеках. И, вот новость–то, ему было приятно. Он пребывал в таком состоянии, что неизвестно было, чего он сейчас хочет. Плакать, смеяться… или чего–то ещё?

ГЛАВА 3
СРАЗУ ДВА СОБЫТИЯ…
Зигфрид подошёл очень тихо, Таня и не слышала. Парень старался быть незаметным, и ему это удалось.
- Таня, ты не спишь?
Таня резко развернулась и удивлённо уставилась на мальчика.
- Что ты тут делаешь?
Она засиделась в общей гостиной за подготовкой к экзаменам и не заметила, как колокола пробили отбой.
- Я заметил, что ты тут… решил зайти…
- Зигфри, я на самом деле благодарна тебе за то, что ты поговорил с Сарданапалом… но с чего вдруг такая забота? Что с тобой?!
Глаза мальчика почему–то стали наливаться слезами.
- Таня… мне уже двенадцать лет… и вот уже два месяца я думаю только о тебе.
- Что?! – Таня вытаращила глаза.
- Ты мне снишься по ночам, я смотрю только на тебя… Таня, ты мне очень нравишься!
Глаза у Тани стали квадратными, и она в очередной раз принялась ловить свою челюсть.
«В следующий раз не буду брать её с собой. И голову тоже! – подумала девушка».
- Зигфри, это глупо… то есть, ты ещё маленький… да и я для тебя слишком большая…
- Я так и думал, что ты это скажешь! – воскликнул парень и внезапно истерически рассмеялся. – Никто никогда не ответит мне взаимностью, потому что все прекрасно помнят, каким я был раньше. А я не помню! И хочу жить полной жизнью!
Из глаз брызнули слёзы. Зигфрид опустился на ближайший стул и закрыл лицо руками. Таня растерялась. Она подошла к нему сзади и положила ему руку на плечо.
- Ты найдёшь себе другую девушку… по твоему возрасту…
- Но я люблю только тебя! Я жить без тебя не могу!
Зигфрид вскочил и внезапно поцеловал Таню в губы. Таня первое время хотела сопротивляться, но потом внезапно поняла, что бывший профессор Клопп прекрасно целуется…
- Ванька, проснись! – тормошил парня Баб–Ягун. – Неужели тебе всецело наплевать, с кем гуляет твоя Танька?
Валялкин открыл один глаз, потом второй и сонно переспросил:
- Моя Таня? И где же это написано, что она моя?
- Да хотя бы там, где написано, что она целовалась вчера вечером в общей гостиной с Зигфридом Клоппом! – взвился Ягун. – Неужели эта тётка в крылатом шлеме настолько затмила тебе глаза?!
- Но эта тётка в крылатом шлеме такая умопомрачительная… такая красивая…
- Эта тётка поймала тебя как рыбку на крючок! Она валькирия! У неё приворотная магия сильнее самого сильного заклинания! Ты любишь Таню!
- Серьёзно? – Ванька присел на кровати и хмыкнул. – Надо же… я и не знал…
- Ванька, ты идиот!
- Я знаю.
- Так не будь им!
- Зачем? Идиотом быть легче. Идиотов не судят!
- Идиотов сдают в дурдом, маячник! – обозлился Ягун.
- Зачем ты меня разбудил в пять утра?!
- Танька провела ночь не у себя в комнате!
- Мало ли, где она могла быть. Не всё ли тебе равно, Ягун?!
- Не всё! Танька – моя лучшая подруга!
- Вот сам иди и ищи её!
- Неужели тебе пофигу?!
- Пофигу. Какое мне дело до какой–то распутной девицы? – Ванька потянулся, зевнул и мечтательно прикрыл глаза. – Вот если бы здесь была Хари…
- Ты тупой?! – Ягун покрутил пальцем у виска. – Нет, ты совсем сбрендил от приворотной магии! Надо мне с этой валькирией поболтать.
- Не трогай её!
- И не собираюсь, – буркнул Ягун и вышел в коридор, громко хлопнув дверью.
Утро встретило Пипу Дурневу яркими солнечными лучами. Пипа махнула рукой, и Красные Шторы (аналог Чёрных Штор) сдвинулись вместе.
- Отвратительная погодка, – констатировала Гробыня.
- И совершенно не кладбищенское солнышко, – кивнула Пипа. – А ты что скажешь, Гроттерша? Гроттерша! Танька!
Пипенция только сейчас заметила, что Тани с ними нет.
- Это ж где же она? – присвистнула девушка.
В сердце стали закрадываться ужасные подозрения. Возродилась Чумиха? Или Танька попала в какую–то ловушку замка?
- Наверно, у Валялкина… – развела руками Гробыня.
- Не фига! Они поссорились! – покачала головой Пипа. – ВаЛенкок втюрился в эту тётку с крылышками.
- В тётку с крылышками? – хмыкнула Гробыня. – Так не мудрено. Жикин тоже на неё недвусмысЛенкно пялился, да только влюбиться Жика не мог. Жорику это чувство не дано. Но тогда где она?
- Слушай, а где Клоппик? Чё–то его тоже нет… а у него ведь привычка к нам в комнату заглянуть утром…
- Слушай… – вдруг осенило Склепову. – А если они… того… вместе?..
Пипа помчалась ловить свою челюсть.
- Ты гений, Гробулька! – поймав челюсть, взвизгнула она.
- Я знаю, – ухмыльнулась Склепова, самодовольно проводя рукой по волосам.
===
Таня присела на ступеньку и только сейчас отдышалась. Обнаружив себя в постели у «малютки» Клоппика, она вскочила и кинулась бежать без оглядки. Она просто не могла понять, как произошло то, что произошло. То есть, она прекрасно знала, откуда дети берутся, но она не могла понять, как она могла отдаться Зигфриду, мальчику на три года младше её.
Клоппик оказался страстным любовником, но Тане нужно было не это. Таня так и не поняла, что нужно было от неё Зигфриду, любил ли он её, или ему просто надо было затащить её в постель?
Послышались шаги, и из–за угла вырулил Шурасик. Он был один, и Таню это несказанно порадовало. Наедине с ней Шурасик был хорошим другом и внимательным слушателем, но при других начинал зазнаваться и хвалиться.
- Таня? – поднял брови парень. – Одна? Без охраны?
- Шурочка, если и ты не согласишься стать моей охраной, у меня её не будет никогда, – невесело улыбнулась Таня.
- Поссорилась с Валялкиным? – догадался Шурасик.
- И это тоже. Но самое ужасное… – внезапно Таню затрясло, и она истерически расхохоталась.
Шурасик постучал её по спине и уселся рядом на ступеньку.
- Что случилось?
- Самое ужасное… – Таня прыснула. – Что я отдалась Зигфриду Клоппику…
- Но он же малявка! – Шурасик тоже истерически заржал.
- Так о том и речь, – захихикала Таня. – Малявка… хи–хи–хи, я отдалась малявке! Хи–хи–хи!…
Так они ржали примерно десять минут. А потом пришёл любимый завуч и всё испортил. В результате их любезного разговора, обиженные Шурасик и Таня спускались по лестнице Атлантов.
- Дурак! – шипела Таня. – Я всё понимаю, его бросила Милюля, но зачем же злость на учениках срывать?!
- Как зачем? А на ком же ещё срывать злость? – хмыкнул Шурасик.
- На Медузии, Великой Зуби и Соловье, – буркнула Таня. – Вот дала бы ему так по затылку, чтоб молчал побольше!..
- Я бы тоже, – вздохнул Шурасик. – Вот только драться не умею.
Таня подняла брови:
- Это как же это мальчик не умеет драться?
- Молча. Я хиленький, маленький, щупленький… я даже слабо стукнуть–то не могу. Я ботаник!
- Хочешь, научу?
- А зачем?
- Ну как же? Мальчик просто обязан уметь драться!
- Я… я не знаю…
- Ладно, в обед поговорим. Мне сегодня на экзамены лететь.
- Мне тоже.
- Хорошо. Вернёмся и поговорим.
Ребята разошлись. Таня пошла к себе, а Шурасик – к Сарданапалу. Ему надо было выяснить пару вопросов.
- Отлёт в магспирантуру на экзамены в два часа, – объявил Сарданапал.
Таня поглядела на директора и усмехнулась. Под глазами пролегли мешки, а рожа довольная, похоже, академик неплохо провёл ночь. Только вот с кем? С Медузией или с этой тёткой в крылатой шапке?
- До ужина вы должны вернуться. За ужином директор должен кое-что сказать, – сообщила Ягге Тане, Ягуну и Ваньке.
- Ты знаешь, что он должен сказать? – спросила Таня у старушки.
- Естественно. Но вам не скажу, – строго заявила врачиха.
Все пошли собираться.
- Как ты думаешь, смогу я пройти? – спросил Генка Бульонов у Пипы.
Пипенция скептически оглядела парня с ног до головы, а потом произнесла:
- С твоими двумя извилинами – вряд ли.
Генка обиделся и подошёл к Тане.
- Куда ты поступаешь? – поинтересовался он.
- На драконбол, – не задумываясь, ответила Таня.
- Почему? – удивился Генка. – Я думал, ты выберешь предмет Сарданапала, теорию букв.
- Я не Шурасик, – пожала плечами Таня. – Меня не тянет на буквы… вот если только на заклинательность…
- Таня, Соловей предложил нам с тобой, как поступающим на драконбол, стать его приемниками! – к девочке подскочил Ягун.
- Зачем? – удивилась Таня.
- Чтобы после его смерти или ухода на пенсию его кто–то мог заменить, кто–то, кто смог бы тренировать новую команду на уровне старой.
- Тогда я точно иду на драконбол, – сказала Таня Генке и умчалась к себе в комнату собирать вещи – учебники, зудильник и деньги.
Пришло время отлёта. Выпускники собрались на драконбольном поле с летательными аппаратами.
- Удачи, Гроттерша, – сказала Гробыня Тане. – Желаю не разбиться ни при полёте, ни при поступлении.
- Спасибо, Гробулька, – кивнула Таня. – Мы – Гроттеры – не падаем с контрабасов. Единственное, что может меня убить – камень с крыши.
- Ну так я боюсь, этот камень не упадёт никогда, – хмыкнула Гробыня.
Мимо Тани прошёл Зигфрид Клоппик. Исподлобья глянув на неё, он прошёл дальше, угрюмо смотря под ноги. Зато прямо к ней подошёл Глеб Бейбарсов.
- Не боишься лететь над морем? – спросил он насмешливо.
- Ты предлагаешь что–то другое? – Таня хмуро посмотрела на парня, пытаясь понять, что ему от неё надо. – Или думаешь меня скинуть?
- С чего бы это мне тебя скидывать? Нет, я вот что спросить хотел… со мной в ступе не хочешь прокатиться? – ошарашил Глеб.
Таня опешила и удивлённо поглядела на некромага.
- А Зализина?
- А что Зализина? У неё есть свои часики с ненормальной кукушкой.
- У меня тоже есть свой контрабас. Спасибо за предложение, но мне помощь не требуется.
- Ну как хочешь.
Таня почесала затылок. С кем ей ещё лететь, если не с ним? С Ванькой они не разговаривают, от Шурасика в воздухе стоит вообще держаться подальше… есть ещё, правда, Ягун и Семь–Пень–Дыр… но Ягун, стопроцентно, полетит с Лотковой, а Дыр… а Дыр опять всю дорогу будет зудеть о пониженном курсе дырок от бубликов. Кузя Тузиков – слишком хороший слушатель: всегда  молчит. А с Жикиным вообще неинтересно лететь – кроме рассказов о его бесчисЛенкных романах ничего не услышишь.
- Подожди, Глеб, – окликнула Таня парня. – Возьми меня с собой. Мне чего–то на самом деле страшновато стало.
- Да неужто… – хмыкнул Бейбарсов и поднял одну бровь.
- Просто с тобой лететь как–то… спокойнее, – Таня посмотрела на мускулы Глеба и в очередной раз в этом убедилась.
Таня вспомнила, каким был Бейбарсов до того, как она произнесла его имя локону Афродиты. Он был надменным и даже наглым. А сейчас… сейчас же он стал взрослым и настоящим мужчиной, готовым махать не тростью, а кулаками.
- Взлетаем! – велела Медузия, летевшая с ними в качестве провожатой.
Семнадцать летательных инструментов взмыли в воздух. Бейбарсов нежно и мягко обхватил Таню за талию и крутанул череп на конце метёлки – руля ступы. Ступа мягко покачнулась и взлетела.
Глаза у Лизки вылезли на лоб. А челюсть отвалилась. И поэтому Бедная Лизон чуть не свалилась с бешеных часов, когда пыталась её поймать.
- Глеб!!! – её рот застыл в беззвучном крике. Вернее, крик–то был звучный, но ветер все звуки заглушал.
- Грааль Гардарика! – скомандовали семнадцать голосов.
Семь радуг мелькнули в воздухе, а потом в лицо ударил резкий солёный воздух.
* * *
- Мы прошли! – взвизгнули Таня и Ягун и стукнулись пятернями.
Годвинский Михаил Иванович, принимавший у них экзамен по полётам, только что объявил, что Таня Гроттер и Баб–Ягун приняты на факультет «Драконбол».
- Я такая счастливая! – воскликнула Таня. – Он сказал, что из всех, кто пытался поступить на этот факультет, прошли лишь мы… и Кузя Тузиков.
- Кузька? Да не может быть, – хихикнул Ягун. – Неужели наш великий защитник Гоярына прошёл на этот факультет?
- А он и прошёл только потому, что его дракон не съел, а ласкаться начал, – улыбнулась Таня.
В этот момент из аудитории как раз вырулил Кузя.
- Тузик, как дела? – Таня похлопала мальчика по плечу. – Мы слышали, что ты прошёл.
- Я старался, – Кузик гордо выпятил грудь. – Да у них тут драконы сонные, как и все учителя. Я его за ушком почесал и по носику погладил. Он потёрся носом и заснул. Ничего трудного. Они у них тут и без обездвиживающего мяча засыпают.
- Сонные как мухи. И я о том же.
К ним подошла девушка лет шестнадцати с виолончелью на спине.
- Агафья Сердюкова. К вашим услугам, – представилась девица и тряхнула рысыми хвостиками.
Глаза у Кузи аж загорелись. А щёки залил яркий румянец.
- К–как ещё раз? – переспросил он, заикаясь.
- Агаша, – хмыкнула девица. – Откуда вы?
- Из Тибидохса, – хором сказали ребята.
- А… слабая школа… – фыркнула Агаша.
- А ты откуда? – спросила Таня, решившая немножко остудить пыл новой знакомой.
- Хм! Из Магфорда!
Ребята переглянулись.
- Ты поступила на драконбол? – подняла бровь Таня. – И с чего бы? Что-то мы тебя на поле не видели никогда…
Агаша опустила голову.
- В Магфорде никогда не было никаких Агаш в команде, - заметил Ягун.
- Да, я никогда не играла в команде! – внезапно воскликнула девица, разом утратившая всю спесь. – Но кто мне запретит поступить в магспирантуру по любимому предмету?! Наш тренер не взял меня в команду только потому, что я ему отказала!!!
У девочки из глаз брызнули слёзы. Ребята никак не рассчитывали на такую реакцию на их слова, поэтому смутились. Сориентировался только Кузя. Он подошёл к ней и вытащил из кармана чистенький новый платочек.
- Агаша… – неуверенно произнёс он. – Возьми платочек… утри слёзы…
Агафья взяла Кузин платок и вытерла слёзы, а потом подняла глаза на парня.
- У мальчика есть платок? Странно… – Она улыбнулась уголком рта. – Как тебя–то зовут?
- Кузя… Тузиков.
- Хм… милое имя… послушай, спасибо…
- Агаша, не переживай… быть может, тебе удастся попасть в здешнюю команду… сюда–то ты прошла…
- Я слабая… – девочка всхлипнула. – Но я очень люблю драконбол!
- Послушайте… – Таня посмотрела на свои наручные часы. – Кузик, нам пора домой, Сарданапал хотел нам что–то сказать во время ужина.
- Кузя… – Агафья внезапно схватила парня за руку. – Мы ещё увидимся до начала года?
- Ну… – Кузя задумался. Девочка ему понравилась с первого взгляда, он не мог ей отказать, но с другой стороны, он преподаёт самым маленьким деткам в Тибидохсе Защиту от Призраков и прочую ерунду, связанную с ловушками внутри школы и вокруг неё… – Если ты будешь свободна… и у меня не будет дел… мы могли бы встретиться… или ты бы могла… прилететь в Тибидохс…
- У меня скоро день рожденья, послезавтра, - сказала Таня, решив помочь другу, - И я тебя приглашаю.
- Правда? – Глаза у девочки повеселели. – Как вас вообще зовут?!
- Я Таня… Таня Гроттер, а это – Баб–Ягун.
- ТАНЯ ГРОТТЕР??? – Глазки у Агаши полезли на лоб. – Ты – та самая Таня Гроттер, которая приворожила Пуппера?!
Таня вздохнула и рассказала Агаше всё, как было.
- Я не пыталась его приворожить, понимаешь? Мне он на фиг был не нужен.
- Уважаю, – хмыкнула Агаша. – Мне тоже на него с БигБэна плевать. И почему только девки на него пялятся? Что они в нём нашли? Меня, если честно, бесит эта щетина и очки на скотче. Да, и конечно, Пупперу просто повезло.
- Чем же?
- Он мальчик. Не будь он мужского пола, его бы постигла та же участь, что и меня.
- Всё, ребята, харе болтать, академик из нас котлету сделает… и моя бабуся тоже, – сказал твёрдо Ягун.
- Да, Кузик, пойдём.
- Увидимся, Агаша! – Кузя улыбнулся и помахал девице рукой.
А потом тибидохсцы бегом помчались наверх, на взлётную площадку.

ГЛАВА 6
НАЧАЛО ОХОТЫ, ИЛИ ДНЮХА УДАЛАСЬ
- Ягун??? В библиотеке??? – Таня подняла голову и с удивлением обнаружила перед собой внука Ягге. – Ты не заболел?
- А я не могу тут быть? – хмыкнул играющий комментатор.
- Просто в голове не укладывается, - кивнула Таня. – Так что ты тут делаешь? Меня искал? Никогда не поверю.
- Не буду отрицать очевидное! – ухмыльнулся Ягун. – Тебе тут не грустно, не скучно? По-моему, тебе слишком одиноко.
- Э… а ты прав, Ягунчик, - улыбнулась Таня. – Думаю, мне на самом деле нужна жилетка, куда можно порыдать от души.
- В Зал пойдёшь? – поинтересовался Ягун.
- Зачем? – нахмурилась Таня.
- За шкафом, солнышко, - улыбнулся Ягун, - обед, красавица!
- Как обед? Какой обед?
- Ты чё, даже жрать не хочешь? – офигел Баб-Ягун. – Да… совсем зачиталась… слушай, это ты из-за Ваньки в библиотеку ударилась?
Таня кивнула.
- Вот что, солнышко, если ты объявишь голодовку, Ваньку это не вернёт, а в школе в кой-то веке будут настоящие похороны. Поверь мне, фигура у тебя для этого не создана!
Таня вытаращила глаза:
- А что у меня с фигурой???
Конечно, она, в общем-то, никогда за внешним видом не следила и не пользовалась косметикой, но выглядеть жирной коровой не хотелось даже Ленке Свеколт, у которой, как всем известно, до своей внешности нет никакого дела, и ей на неё плевать с вышки вещания на Лысой Горе.
- Скажем так, - вздохнул Ягун, - ты слишком спичка, чтобы на тебя позарился сексуальный маньяк.
- Неплохое сравнение, - поморщилась Таня. – Ну и что это значит?
- Это значит, что если ты сейчас сама не пойдёшь в Зал, я тебя туда отнесу, - пояснил парень.
Таня вскочила и сгребла со стола книги.
- Спасибо, я сама, - заявила она. – А ты лучше книжки отнеси.
XXX
- Зуби, это, безусловно, хорошо, что мы поддерживаем отношения со стражами греческих богов… - пробормотала Медузия, - но прости за дерзость, я эту леди не переношу.
- Прощаю, - отозвалась Великая Зуби.
- А ещё Сарданапал себя очень странно ведёт, - добавила доцент Горгонова.
- Охотно верю, - Зубодериха продолжила полировать сантиметровые ногти.
- Зуби! Ну скажи! За что мне это? И что с ним?
Преподавательница подняла голову и оторвалась от ногтей.
- Меди, ну неужели ты такая глупая, что не можешь понять элементарную вещь? Баба в крылатой шапке совсем свела с ума бедного академика!
- Ну Зуби! Он же уверяет меня, что они с Хаарой просто друзья…
- Дорогая, ты сильно заблуждаешься, - покачала головой Великая Зуби. – Слова мужиков всегда надо делить на двести!
- На сто девяносто девять! И потом… потом Сарданапал не такой! Он никогда не ходил на сторону!
- Милая, ты считаешь его слишком святым. Мне тебя искренне жаль.
- Зуби, ты ошибаешься…
- Меди, у него огромный выбор! Да та же Ягге…
- ???!!!
Из горла Медузии вырвался лишь негодующий писк.
- Да я шучу, - засмеялась Зубодериха, увидев удивлённое лицо подруги. – Ягге – это конечно не то, но вот ученицы четвёртого/пятого классов… да и выпускницы хороши…
- Ты о Гроттер, что ли?
- Милая, ты что, ревнуешь?
Доцент Горгонова сверкнула очками.
- Как будто ты не знаешь? И вообще, Сарданапал не педофил!
- А Татьяна и не ребёнок! Ей сегодня, между прочим, восемнадцать исполнилось!
Медузия сделала страшные глаза и вздохнула:
- Ладно, пусть с ней, с Гроттер, разберётся кто-нибудь другой, мне она не конкурентка, но вот Хаара… Зуби! Кончай очки тереть да меня послушай! Тебе что, всецело наплевать на это? Что ты делаешь?!
Зубодериха оторвалась от тряпочки и подняла брови.
- А чем она тебе не угодила, дорогая?
- Всем! – рявкнула Меди и смутилась. – Её пребывание в школе мне одни неудобства доставляет! Она пугает детей на уроках, и они бегут жаловаться ко мне!
- И тебе это мешает?
- Милая, самое ужасное, что бы я ни говорила Сарданапалу, ему до синей лампочки. Педагогика, любимая! Хаара знает, что делает! Солнышко моё, Хаара – отличный учитель, ей лучше знать, как вести практическую магию! Тьфу! Ненавижу её! От этих высказываний она совсем зазналась, считает себя уже аж директрисой школы! Не понимаю только, с какого перепугу. Кстати, ты не представляешь, как долго академик умолял меня разблокировать Гардарику!
- Я догадываюсь, - усмехнулась Зуби. – То-то у тебя волосы шипят… ох не к добру это, Меди. Послушай, дорогая моя, я боюсь, что если ты сделаешь что-нибудь не то… у меня такое ощущение, что эта… грозная особа… из Магщества…
- ШО??? – Медузия аж задохнулась.
- То, - буркнула Зуби. – Это, Меди, только ты весело ночь проводишь, а я в засаде сидела, - и понизив голос, сообщила: - Они с Бессмертником ночью прошлой очень по-дружески болтали. Даже на зудильник записала…
- А они… по чему болтали?
- По зудильнику…
- Так у неё же персональный…
- Солнце, так Бессмертник же сам запретил персональные, - покачала головой Зубодериха. – У кого персональный – тот шпион! Не помнишь разве?
- Припоминаю, - вздохнула Меди. – Дай послушать, о чём они там болтали!
- Лови!
Великая Зуби выудила из кармана малюсенький зудильник и кинула его подруге.
- А включается он как? – спросила Медузия, протирая поверхность блюдечка.
- Постучать три раза, - сообщила Зуби.
Доцент Горгонова постучала. Экран включился, и появились надписи.
Меню:
1. Радио
2. Камера
3. CD
4. DVD
5. MP3
6. AUDIO
7. Голосовые записи
8. Фото
9. Диктофон
- Мило, - заметила Меди. – А дальше чего?
- Жми пальцем на экране «Голосовые записи», - ответила Зуби.
Медузия нажала. Появился список голосовых записей.
- Жми «БЕС+Х».
Полилось шипение, а потом голос.
«-  …Не горюй, дорогая, вот завалишь Черноморова, и будешь ты главой в этом убогом заведении. Одного не могу понять. Что же так тебя интересует?
Это был, безусловно, голос Кощеева, ведь только эта скотина могла иметь такой нежный и мягкий баритон. Оставалось удивляться, как такой мерзкий человек обладает таким ласковым голосом.
- Есть одна вещь в этой дурацкой школе, ради которой, милый, готовы продать душу огромное количество народу, - уклончиво ответила валькирия. – Но я бы эту вещичку и за двадцать пять эйдосов не отдала.
Послышался изумлённый свист, а Хаара продолжала:
- Только если бы старикан не охранял свою любимую выпускницу, я бы уже…
- Солнышко, чего же интересного и важного может быть у этой оборванки Гроттер? – удивился Кощеев».
Но валькирия не успела ответить, потому что опять послышалось шипения, означавшее конец записи.
- Что же такого заманчивого может иметь Таня? – пробормотала Зубодериха.
Потом они с подругой в прозрении уставились друг на друга и воскликнули:
-  КОНТРАБАС!
MMM
- Так чего ты тут спряталась, а? Не только из-за Ваньки, я же вижу.
- Э… ну да, - кивнула Таня. – Ведь есть ещё Бейбарсов и Малютка Клоппик…
- А что с Клоппиком? – удивился Ягун.
- Он соблазнил меня.
- Малолетка?
Внук Ягге уже всё знал, но хотелось услышать версию событий лично от Тани.
- Скотина по имени Малютка Клоппик втёрся ко мне в доверие и соблазнил. Теперь мне так гадко от этого…
- Да не бери ты в голову! – фыркнул Ягун. – Помучается мальчик и перестанет. Что с ним будет? Он вырастит и забудет о тебе!
- Мне бы хотелось в это верить.
Наступила звенящая тишина. Слышно было, как бьётся Танино сердце.
- Что мы встали-то? – нарушил молчание Баб-Ягун. – Пошли!
- Помоги мне этот фолиант наверх засунуть, пожалуйста.
- Хорошо.
Парень взял из рук подруги увесистый том, не удержал в руках, и тот с грохотом свалился на пол, открывшись на какой-то странице в середине книги. Таня уставилась на текст.
- «Холод, голод и смерть постигнут любой коллектив, где появится ОНА. Повсюду будут засыпать беспробудным сном мужчины, но никто никогда не поймёт, что виной всему – ОНА. ОНА, что приводила в ужас миллионы поколений людей. ОНА…» - прочитала девушка.
Отрывок заканчивался. Дальше был вырван кусок листа.
- Что это? – удивился Ягун.
- «Нелюди, полулюди и четвертьлюди мира» - гласило название фолианта.
- Это такие, типа нашей новой училки? – догадался Ягун. – Эй, пошли отсюда, а? Чё-то могильным холодом от этой книжонки веет.
- И это говоришь мне ты, Ягунчик? – восхитилась Таня, но книжечку на место затолкала.
KKK
Ванька с совершенно отрешенным видом сидел на ступеньках Лестницы Атлантов. Он не мог никак понять, что с ним происходит. Он запутался, причём запутался в извилинах собственных мозгов. «Кого же я всё-таки люблю? – думал он. – Таню? Хаару? Зализину? Когда же я, наконец, разберусь со своими мозгами?!»
В этот момент за углом показалась тень, вернее, тени. Валялкин поднял брови и спрятался между ног у Атланта. Тому это, естественно, не понравилось, но у Ваньки не было иного выхода. По коридору строевым шагом топали Зубодериха и Медузия. Юноша шепнул заклинание временной невидимости и последовал за преподавателями. Куда они направлялись, узнать было нетрудно – к Сарданапалу.
- Академик, - произнесла Медузия нервным трясущимся голосом. – Есть очень важный разговор! Прямо сейчас!
Ванька видел, что на носу у директора были очки, а в руке он держал перьевую ручку, а значит, академик страшно занят.
- Меди! Вы не могли бы подождать ещё часик?! – изумился директор школы. – Я пишу отчёт в Магщество! Ошибусь, и…
- Нет, Сарданапал! – отрезала Великая Зуби. – Дело не терпит отлагательств.
- Ну? Что там у вас? – вздохнул академик.
- Речь идёт о контрабасе аспирантки Гроттер, - сообщила Медузия.
Ванька напряг слух.
- Хаара, - тихо сказала Зубодериха. – Я случайно стала свидетелем её разговора с Кощеевым.
- Зуби, подслушивать не хорошо!
- Я не подслушивала, академик. Они орали на весь коридор. Слушайте, я записала их разговор на зудильник.
- А вы хорошо подготовились, барышни, - задумчиво произнёс Сарданапал. – Даже не думайте, леди! Я не уволю Хаару!
- ЧТО?! – взвизгнула Медузия так, что одно окно на этаже разбилось на мелкие кусочки. – Но она в сговоре с этим… этим… я даже не могу слово-то подобрать!
- И ей нужен контрабас Гроттер, - добавила Великая Зуби.
Тут уж академик не выдержал.
- Довольно, Медузия! – рявкнул он. – Твоя ревность у меня уже в печенках сидит! Я конечно посмотрю вашу запись… но не думаю, что она поможет вам что-то доказать.
Ванька в ужасе отпрянул от колонны, за которой прятался, и кинулся прочь, на поиски Ягуна или хотя бы Тани. В данной ситуации сообщить кому-то это надо было срочно, и не стоило вспоминать, что они с девушкой не общаются.
LLL
- Сюрприз! – раздалось со всех сторон.
Свет вспыхнул, и Таня узрела то, что происходило в зале. Друзья, все в разных позах, обернулись на неё со своих мест. Бывшие однокурсники не забыли про её день рожденья.
- Это мне? – ахнула девушка. – Ой, ребята, спасибо! Неужели вы сами?
- Нет, Танюха, нам хаос помогал, - захихикала Дуся Пупсикова. – Конечно сами! Организовывать твою днюху… такое может прийти в голову только таким идиотам, как мы!
- Ох…
Таня смотрела на декорации и про себя отмечала, что гирлянды кое-где повешены криво, шарики – половина уже лопнула, да и окна не слишком чистые. Но с другой стороны, это было настолько приятно, что её бывшие однокурсники устроили ей такой праздник!
Она оглядела зал и поняла, что кое-кого не хватает.
- А Ванька где? – спросила она у Склеповой.
- Мы не нашли его, - отозвалась Гробулька. – Я Глеба посылала… впрочем, не думаю, что он его особенно искал.
Таня нависла над некромагом.
- Бейбарсов!!!
- А зачем он тебе? – совершенно искренне удивился тот. – Вы расстались. Валялкин влюбился в Хаару. Так зачем тебе такой ветреный ханурик?
И действительно – а зачем? До сих пор Тане не приходило в голову, что она, кажется, потеряла Ваньку навсегда.
- Я думаю, нам пора начать веселье, - заметила Дуся Пупсикова.
И все с ней согласились.
ГЛАВА 7
ЛЮБОВЬ-МОРКОВЬ И ТРЕТИЙ ЛИШНИЙ
Нежная женская рука скользнула кончиками пальцев по непослушным усам академика Сарданапала, пощекотала по шее и принялась спускаться ниже… академик сладко передернул плечами. Яркие, словно сочные спелые ягоды, губы женщины оказались такими же сладкими…
- Мой старичок еще кое-что может, - шептал на ухо такой же приторно-сладкий голосок, когда пахнущая персиком и клубникой рука женщины скользнула еще ниже… - Почему ты хмуришься, мой пупсик?
Академик Черноморов откинулся на пушистую подушку в пестрой наволочке с миниатюрными фигурками 33 богатырей. Рисунок повторялся с цикличностью в 30 фигурок, на каждой следующей «строке» сдвигаясь на трех богатырей. И каждый из 33-х грозил академику пальцем: «Ах ты, проказник!».
- Неужели Меди оказалась лучше меня? – проворковала Хаара, обвивая его руками за плечи.
- Прикройся, - академик вздрогнул и нервно выпустил из кольца искру, после чего на валькирии обнаружился небрежно наброшенный на плечи топик, скрывающий только то, что скрывать необходимо. – Меди не может оказаться лучше тебя. Но как ты объяснишь вот это?
Он направил кольцо на хозяйственный беспорядок на его рабочем столе. Из-под горы листков бумаги, скляночек с зельями, газетных вырезок и другого хлама выскочил, словно проснувшись, Медузин зудильник, и, описав дугу, оказался в руках директора школы. При этом директор его сначала не поймал, и прибор больно стукнул его по голове.
- Ауч! Блин! – выдал академик, правда, потом вспомнил, что он всё-таки директор школы.
- Что это? – лицо Хаары не выражало ничего, кроме любопытства.
Сарданапал постучал по оборотной стороне прибора. Сквозь треск помех послышался голос:
«Не горюй, дорогая, вот завалишь Черноморова и будешь главой в этом убогом заведении…»
- Какое нахальство! Какая низость, - пропела валькирия, хмуря прелестные бровки. – Кто этот негодяй, что говорит такое? Я его не узнаю.
«Есть одна вещь, за которую готово душу продать огромное количество народа…» - отвечал меж тем женский голос.
Хаара, дослушав запись до конца, нахмурила бровки ещё сильнее.
- Возмутительно, - заявила она, когда связь оборвалась. – Какая наглость!
- И как ты можешь это объяснить, детка? – осведомился академик.
- Ну, милый, это же ясно как божий день! Против тебя готовится заговор!
- А голоса? Чьи они? – склонил голову на бок Сарданапал.
- Откуда мне знать? Я их не узнала! А ты что думаешь по этому поводу?
- Хаара, не лги мне, я тебя прошу!
- В чем же я тебе лгу, солнышко? – изумилась красавица, хлопая большими невинными глазами.
- Ты прекрасно знаешь, чьи голоса записаны на этой пленке, - процедил академик.
- Не имею ни малейшего понятия, - помотала головой валькирия, - любая запись искажает голос, а тут еще такие громкие помехи… да и скорость воспроизведения чуть замедленная... хм, у этого зудильника, похоже, садится аккумулятор. А это делает голоса практически неузнаваемыми!
- Но ты ведь знаешь, кто на самом деле это говорил, - сдвинул брови директор Тибидохса.
- Да откуда, дорогой?!
- Есть люди, которые это знают, - проговорил Сарданапал.
- Тогда почему, милый, ты спрашиваешь об этом меня? – вновь захлопала глазами валькирия. - Я не спец по разделению звукозаписей на голос и помехи! – Она нежно провела рукой по его щеке.
- Здесь записан твой голос, Хаара. Твой и Кощеева. – Лицо академика было при этих словах сначала каменным, но потом стало таким несчастным, словно он проглотил кило перца во время приема у председателя Магщества, и не имеет возможности прокашляться.
- Что за глупые шутки, Сарданапал? Меня хотят подставить? – Хаара резко опустила руку и отодвинулась от академика на почтительное расстояние. – Кто-то определённо дурит тебе мозги!
- Не может быть… - пробормотал академик, - они не могли…
- А кто тебе это сказал? Меди? – хмыкнула валькирия.
- Откуда ты знаешь? – вздрогнул Сарданапал.
- О! Да это же так просто! Нет ничего страшнее мести отвергнутой женщины – тем более такой, как Медузия!
- Но я ее не… - начал академик.
- ЧТО??? – взвизгнула Хаара. – Ах ты, старый развратник! Ты же клялся, что с ней все кончено!!!
Пощечина просвистела как хлыст. Оба уса Черноморова взвились вверх, пытаясь загородить лицо хозяина, но не успели. Через всю щеку академика протянулся след пореза.
- С ней все кончено… клянусь… - произнес он убито, словно школьник, пойманный со шпаргалкой. Таким тоном первоклашки произносят: «Клянусь, я не списывал!»
Сарданапал потер щеку и со вздохом посмотрел на свои пальцы, испачканные кровью. Не зли валькирию – себе дороже выйдет.
- Можешь, конечно, не доверять мне. – Хаара пожала плечами, и, указав на щёку наманикюренным пальчиком, послала набор зеленых искр разной силы. Порез мгновенно затянулся, и от него не осталось и следа. – Но как ты мог подумать, что я желаю тебе зла? Ты считаешь, в это есть смысл? – Только что вся напружиненная, женщина уже вновь обрела контроль над собой и томно расслабилась в большом кресле, куда пересела после своего выпада.
- Тогда как ты это объяснишь? Я никогда не поверю, что Меди хочет захватить власть…
- Ты не понял, старый дурачок! Ты прав, зачем ей власть? Нет, она жаждет вернуть тебя! Ну, и для этого, естественно, идет на уловки.
- Какие?
- А вот такие! Голоса могут быть чьи угодно, хоть тех же учеников. Это умелая инсценировка, не более. Если бы это было правдой, почему бы Медузии не записать разговор на видео?
- Не знаю… не получилось…
- Не-а, совсем не так. Изображая меня и Бессмертника, как бы ни накладывала Меди заклинания маски, ни применяла оборотные зелья, намётанный глаз заметит подмену.
- Каким это образом? Это у тебя намётанный глаз? – Академик пристально посмотрел на неё.
- И у меня тоже. Ведь невозможно точно подогнать манеры и выражения лиц, а самое трудное – выражение глаз.
- Это как?
- Ну, допустим, если того же Кощеева еще можно изобразить достаточно достоверно, то сияние глаз валькирии не передаст ни один другой маг, если только он сам не валькирия. А других валькирий тут нет…
- Но если ты здесь не причем… тогда кто замышляет против меня заговор?
- Да никто, дурачок! Это все чистой воды подстава, чтобы поссорить нас с тобой. Да Меди просто успокоиться не может, что ты променял ее на меня! А представь, если она застанет нас вместе? Или даже не она, а кто-то другой, кто потом сообщит ей? Если сейчас она в таком бешенстве, то что будет потом, если она узнает о наших отношениях? Ты представляешь, что она устроит?..
- Я об этом не подумал, - нахмурился Сарданапал. – Ты права, нас не должны застать вместе. – Он покосился на дверь и послал несколько искр.
- Этого явно недостаточно, - проворковала женщина, сверкая очами. – Для учителей запоры не помеха. Для учеников старших классов и выпускников – тоже. Та же Гроттер, например…
- Таня не станет врываться ко мне в кабинет без стука!
- Ты в этом так уверен?
- А что ты можешь предложить более действенное?
Хаара коварно усмехнулась и, подойдя к академику, что-то прошептала ему в ухо, при этом обвив его шею руками.
GGG
Вечеруха удалась на славу. Все веселились до полуночи. А позже пошли гулять по Буяну. Таня совершенно забыла про Ваньку. Она веселилась с Ягуном, Глебом, Кузей Тузиковым, Жориком… и на всё остальное ей было наплевать. Агаша, которая приехала часов в восемь, осталась ночевать в Тибидохсе, и, что странно, Сарданапал ей разрешил. Вернее, когда Таня с Кузиком подошли к его кабинету и постучались, по сонному голосу академика было понятно, что они его разбудили.
- Академик Сарданапал, можно вас побеспокоить? – обратилась к нему через дверь Таня.
- Я вас слушаю, - отозвался директор, но дверь не открыл.
- К нам приехала в гости подружка из Магфорда, можно ей на ночь остаться? – поинтересовалась выпускница.
- Не вопрос, - ответил Сарданапал, - пусть остаётся. Спокойной ночи, Таня.
- Спокойной ночи… - пробормотала в конец офигевшая девушка.
Тузиков стоял чуть в стороне и нервно мял в руках платок.
- Ну что? – спросил он.
- Беги к своей Агаше! – усмехнулась Таня. – О месте в замке, где будет спать девочка, директор ничего не сказал.
Тузиков засветился от счастья, обнял девушку, расцеловал её в обе щёки и помчался прочь, в Зал Двух Стихий.
Баб-Ягун опустился на нижнюю ступеньку Лестницы Атлантов. Да что же это такое? Что с ним происходит? Что происходит с Танькой? Почему она к нему так лезет?
В этот момент сверху вниз мимо него пролетел Ванька.
- Маячник! Ты куда?! – воскликнул Ягун.
Валялкин резко остановился, не удержался на ногах и покатился вниз уже лёжа. Сын Ягге кинулся за ним, остановил летящее тело и помог Ваньке встать на ноги.
- Ты куда летишь? – поинтересовался он.
- Искать… Таню, - пробормотал Валялкин и посмотрел на друга. – Где она?
- Зачем она тебе? – насторожился Ягун. – Только не говори, что приворотная магия ушла, и ты снова её любишь!
- Тут другое, - замотал головой Ванька. – Я тут кое-что услышал… в общем, пошли, найдём её.
Баб-Ягун покачал головой и поплёлся за другом.
На Жилом Этаже никого из выпускников не обнаружилось, и Ягун вспомнил, что все пошли гулять по острову.
- Они могут быть где угодно, - заметил он. – Давай возьмём мой пылесос и пролетим над территорией. Авось и найдём их…
- Полетели, - кивнул Ванька. – А пылесос нас выдержит?
- Должен. Нас с Лотковой выдерживает, - пожал плечами внук Ягге.
Он зашёл в свою с Ванькой комнату и распахнул окно. Заправляя в пылесос чешую, играющий комментатор заметил, что труба держится на соплях. Кто-то отвертел её.
- Поспешим, - попросил Валялкин, - информация срочная!
- Ох…
Они взгромоздились на несчастный «Филипс» и вылетели в окно.
YYY
Бейбарсов крутанул тростью, и перед ним возникла ступа.
- Эй, а пошли полетаем? – предложил он Тане.
- Зачем? – удивилась она.
- Полнолуние… романтично, знаешь ли…
Девушка вздрогнула.
- Это вызов или свидание? Если второе, то я против!
- Пошли соревноваться, - пожал плечами Глеб. – Какая разница?
- Эй, Гроттерша, я тут кое-что… ик!.. – Гуня Гломов подхватил Гробыню, которая уже не стояла на ногах, на руки и улыбнулся.
- Внимания не обращай, - хмыкнул он. – Она наклюкалась. Осталось её только уложить.
Кузик-Тузик с Агашей уползли к нему в комнату. Несмотря на то, что девочке всего двенадцать лет, напилась она не хуже других. Шурасик и Ленка Свеколт, всё ещё о чём-то споря, направились в сторону сторожки Древнира. Видать, им надо было побыть наедине.
Жанна Аббатикова утащила в замок Лизку Зализину, иначе та выцарапала бы Глебу глаза. Семь-Пень-Дыр и Жора Жикин подхватили Пупсикову с Попугаевой и тоже куда-то их потащили. На лице у девчонок застыло мечтательное выражение лица.
Лоткова, не найдя нигде Ягуна, схватила за руки Пипу и Риту Шито-Крыто и куда-то их привела. А Пуппер, который прилетел уже в конце вечеринки, отправился искать Гробыню.
- И чего? – склонил голову на бок Бейбарсов, - так и будем стоять?
- Я боюсь, - тихо ответила Таня. – На душе неспокойно.
Глеб зевнул и уставился на небо.
- Моё дело предложить, - заметил он. – А твоё дело – решить, что ты будешь делать. Ждать у моря погоды, то есть, Валялкина, или всё-таки пойти со мной полетать?
- Я бы полетала, - сказала Таня, - но решительно не с тобой.
- А жаль, Гроттер, - покачал головой Глеб. – Мне казалось, ты поумнела…
- Не груби мне, Бейбарсов, - процедила Таня, - я боюсь тебя, только и всего.
- А зря, - заметил парень, - любое животное чувствует, когда его боятся, и от этого нападает ещё сильнее.
- Ты нахал.
- Я просто некромаг.
- Ну хорошо, - вдруг сказала Таня, - а что будет, если я соглашусь?
- А что?
- Ну, если я всё-таки полетаю с тобой… зачем тебе это надо?
- А просто так, - пожал плечами Бейбарсов, - чтоб было.
С этими словами он втолкнул её в ступу, вошёл следом, и корзина взмыла в воздух.
Ванька поднял голову и застыл, как вкопанный. Ступа, в которой находились Глеб и Таня, проплыла прямо у него над головой.
- Я-ягун… - тихо протянул он. – Это что?
Внук Ягге вскинул голову и удивлённо уставился на пролетающую мимо корзину.
- Э… - замялся он, понимая, что своим действием Таня всё испортила. – Неужели ты думаешь, что они…
- Ягун, я не слепой! – обозлился Валялкин. – Они вместе! В одной ступе! Она… она…
- Если мне память не изменяет, ты бросил её, - заметил тихо Баб-Ягун, - и теперь не имеешь права ни ревновать, ни устраивать сцены.
Ванька стиснул зубы и уселся на пенёк.
- Ты чего? – удивился Ягун.
- Буду её ждать. Сказать-то всё равно надо.
- Почему?
- Это её прямо касается.
Играющий комментатор уселся рядом с другом и посмотрел вслед уплывающей ступе.
- Ты уверен, что они вернутся?
- Куда? Сюда? – переспросил Ванька. – Должны… куда они денутся?
- Мало ли… улетят…
Валялкин подпёр голову руками, но потом вдруг встрепенулся.
- А то, что ты про Клоппика говорил… это правда? – спросил он.
Баб-Ягун кивнул, изумлённо смотря на друга:
- Ну да… а что? Тебе вроде дела никакого не было…
- Это было раньше, - тихо вздохнул Ванька, - я понял, что Хаара не такая уж и супермодель… Танька лучше.
Ягунчик был доволен. Ну, по крайней мере, Валялкин вспомнил, что Таню он любил. Правда, когда Гроттер с Глебом вернутся, им несдобровать, но хотя бы так, чем никак.
FFF
- Гробыня, солнышко моё! Выгляни, прошу тебя! – завывал Пуппер.
Теперь он говорил по-русски очень хорошо, лишь с маленьким акцентом, а потому придумывал всякие заковыристые фразы. Например, как сейчас:
- Выгляни, свет моей души, ибо я властен над жизнью своею, но не властен над сердцем своим, ибо пойду я в магазин хозяйственный и найду я там мыло и верёвочку, ибо буду висеть я на двери твоей комнаты, свет моего сердца, и будем мы с тобою вместе, пока смерть не разлучит нас.
- То есть, до завтра, - из комнаты вышел Гуня Гломов и ласково уставился на Гурия. – Верёвочку я тебе дам сам, мыло подарит Гробыня, а вот вешаться ты будешь отнюдь не здесь.
- А где? – пискнул Пуппер.
- На двери нашей милой Медузии, - сверкнул глазами Гуня. – Она так любит гостей…
Миг, и десятого номера команды Магфорда след простыл. Гломов весело улыбнулся ему вслед и вернулся в комнату к Склеповой.
- Послушай, Кузя… но здесь всего лишь одна кровать, - заметила Агаша, оглядывая комнату Тузикова.
- И что? – удивился тот. – Ложись. Вторую наколдую.
- Но ты мальчик!
- Ну и что? Хочешь, ширму сотворю? – Он выпустил несколько искр, и комната поделилась на две половины занавеской, а у окна на пустом месте образовался надувной матрас. – Довольна?
- Конечно… - закивала Агаша, - только…
- Что?
- Я боюсь темноты.
Кузя никак не мог понять, к чему Сердюкова клонит.
- И что ты предлагаешь?
- Я не знаю…
- Полнолуние, Агаш, - заметил Тузиков, - у меня так странно окно расположено, что луна прямо в него бьёт. Ночью светло, как днём.
- Ты уверен?
- Ага.
- Тогда давай местами поменяемся, а? – предложила Агафья.
Кузик-Тузик усмехнулся и просто подвинулся.
- Неужели ты хочешь спать? – не поверил он.
- Нет.
- Тогда давай просто посидим. Знаешь, вид на полную луну очень красивый.
- Да? Прикольно, - Агаша плюхнулась рядом с ним на надувной матрас. – На самом деле красивый вид. Тузиков, тебе страшно повезло!
- Не очень, - покачал головой Кузя, - когда ночью светло, как днём, очень трудно заснуть.
Внезапно Агаша положила ему голову на плечо. Кузя вздрогнул и уставился на неё.
- Ты чего?
- А нельзя? – удивилась Агафья. – Хорошо, я не буду…
- Можно… - покачал головой Кузик, - только это так странно… ты же девушка…
- Но мне с тобой хорошо, - пожала плечами Сердюкова. – Мне этого хватает.
Кузя медленно поднял руку и коснулся кончиками пальцев её руки. Девочка тоже подняла руку, и их пальцы сцепились. «Не думаю, что нам понадобится ещё одна кровать», - мелькнуло в голове у Тузикова.
Рука медленно опустилась ей на талию. Таня вздрогнула и резко отстранилась.
- Что ты делаешь, Глеб? – осведомилась она. – Никакого рукоприкладства, ты же обещал!
- Я всего лишь держу тебя, чтобы ты не выпала, - пожал плечами Бейбарсов. – Какое рукоприкладство? О чём ты?
- Можешь мне поверить: я и так прекрасно держусь…
В этот момент ступа попала в воздушную яму, и Таня сама схватила его за руку. Но тут же отдёрнула свою ладонь.
- И никакого рукоприкладства, - хмыкнул некромаг, - тогда держись сама.
Ступа вновь провалилась в воздушную яму, и девушке пришлось смириться с поддержкой.
- Только, Глеб, я тебя прошу, возьми меня ровно за талию, - хмыкнула Таня. – А то я подумаю, что ты не мальчик, если не найдёшь мою талию.
Бейбарсов усмехнулся и принялся искать талию. Причём, делал он это так, что у Тани всё тело замирало от его прикосновений.
- Ступа – не самый безопасный транспорт, - заметила Гроттер. – Мне спокойнее на моём контрабасе.
- С контрабаса легко свалиться, - пожал плечами некромаг, - из ступы труднее.
- Да неужели? – не поверила Таня. – Контрабас не проваливается в воздушные ямы.
- Это ты так летаешь, что он не проваливается, - возразил Глеб. – Не нравится, не летай. Могу хоть прямо сейчас высадить.
Таня глянула вниз, оценила высоту и лишь сильнее прижалась к нему.
- А ты бы смог меня скинуть? – поинтересовалась она. – Не пожалел бы?
Глеб задумался.
- Ну, ты наверно единственная, кого бы я пожалел, - заметил он со смешком. – Я вообще не знаю, что такое жалость, - добавил он, - но я знаю, что такое любовь, и мне было бы больно, если бы с тобой что-то случилось.
- Спасибо, - хмыкнула Таня, - теперь я буду знать, что мне ты ничего плохого не сделаешь.
- Плохого – да, - кивнул Бейбарсов.
И с этими словами он крутанул тростью, поставив ступу на автопилот.
- Что ты собираешься делать? – Таня обернулась и уставилась на него.
- Много чего, - усмехнулся Глеб, прижал её к себе ещё сильнее и поцеловал.
У Тани захватило дыхание.
Шурасик плюхнулся на корни Лукоморского дуба и уставился на Ленку. Несмотря на наличие у него на лице очков, девушка перед ним расплывалась, так как вундеркинд уже порядком выпил.
- Шурик, ты чё на меня так смотришь? – удивилась Свеколт, глядя в его широко распахнутые глаза.
- Ты красивая, - сообщил Шурасик.
- Спасибо… ты чё расселся?
- А что, нельзя?
- А зачем здесь?
- А что, нельзя?
- Шурасик, почему мы всё время спорим?
- Потому что ты умная, - ответил Шурасик и прикусил себе язык.
- А ты нет?
- И я умный, - кивнул он, - но другие – глупые, и с ними спорить неинтересно.
- Спасибо, Шурик, - она опустилась рядом с ним, - но мы с тобой можем хотя бы сегодня думать не об учёбе?
- А о чём? – удивился вундеркинд.
Ленка провела рукой по его лбу, щекам и повернула его лицо к себе.
- О нас.
- О нас? – нахмурился Шурасик. – О чём ты, Лена?
- Я не слепая, Шурасик! – воскликнула Ленка, отдёргивая руку. – Я же вижу, что с тобой что-то происходит. И это «что-то» связано со мной. Так почему бы тебе не признаться мне в этом?!
- Я думал, тебя это не заинтересует, - честно ответил отличник.
Ленка направила кольцо ему в лоб:
- Отрезвонум Нормаликус! – шепнула она.
Шурасик тряхнул головой и с уже более осмысленным взглядом уставился на неё.
- Ты зачем это сделала?
- Я надеялась, что ты протрезвеешь и будешь говорить умные вещи, а не пустые комплементы, - заявила Ленка. – Ну-ка признавайся, что с тобой твориться?! Тебе девятнадцать лет, Чпуриков! Ты уже не маленький мальчик и способен открыть свои чувства.
- Спьяну я может быть ещё и сказал, - тихо ответил Шурасик. – А теперь не могу.
- Почему?
- Боюсь.
- Трынтравонис Пофигатор! – ласково пропела Свеколт.
Шурасик нахмурился, но потом вдруг подошёл к ней и обнял её за шею. Ленка ахнула. Неужели светлые заклинания могут быть такими действенными?
- Ты так хочешь это услышать? Хорошо, я скажу. Я люблю тебя, - тихо и чётко произнёс Шурасик. – А теперь можешь дать мне пощёчину и послать на все четыре стороны.
- Я не буду этого делать, Чпуриков, - отрезала Ленка и лишь сильнее прижалась к нему. – Ведь я тоже тебя люблю.
Их уста слились в поцелуе.
(Прим.авт.: я не пошлая и не извращенка. Просто я пытаюсь написать любовный детектив. Ну, и конечно, я считаю, что в книгах Емца слишком мало страсти. Нудные признания в любви Пуппера уже никого не вдохновляют).

ГЛАВА 10
МАТЧ
В день матча все будто сошли с ума. Таня и Глеб не выспались, были как сонные мухи, но это не мешало им нервничать наравне со всеми. А причиной нервов было только одно: откроют ли стадион?
И стадион открыли. А когда команда вошла на поле, ребята не узнали его. Все трибуны блестели чистотой, песок на поле был новый… в общем, всё обновили. Мало того, покрыли лаком и начистили до блеска ворота ангаров. Гоярын с сыновьями были рады вернуться в любимые покои.
Невидимки прилетели рано утром, чем застали Таню, Глеба и Ваньку врасплох. Пуппер сделал квадратные глаза и хотел подойти к Тане, но тренер схватил десятый номер за шкирку и утащил его прочь. Таня стиснула зубы и отложила швабру.
- Всё, это переходит всякие границы. Ребята, откладывайте швабры, мы идём переодеваться. Глеб, ты помнишь, что у нас сегодня матч?
- Такое забудешь, - пробурчал некромаг. – Обидно! Матч начнётся через три часа, а у меня даже ступа ещё не начищена!
- Ступа у него не начищена! – фыркнула Таня. – Контрабас настраивать дольше!
- Вот и пошли, - тихо заметил Ванька. – Чё встали-то?
Таня и Глеб закивали и отправились на Жилой Этаж. А Ванька заметил Хаару и кинулся вслед за ней.
Разящий сделал круг почёта по полю и приземлился у входа в свой ангар. Джинны-драконюхи прижались к стенкам, ожидая расправы, но молодому дракону было на них пофигу.
- Чем они его кормят, если он не пытается джиннов схавать? – поинтересовался кто-то.
- Это карликовый дракон, - заметил другой. – Они не имели права выставлять его в качестве ворот!
Зубодериха услышала такие нелестные переговоры и спустилась на ряд ниже. Парни – болельщики «Невидимок» - удивлённо уставились на неё.
- Мы что-то не так сказали? – пискнул один.
- Вы говорите полнейшую чушь, дорогие мои, - проникновенно глядя юношам в глаза, проворковала Великая Зуби. – Разящий официально по всем документам обычный полноценный дракон. Просто он молод, а потому не вырос ещё.
- Но…
- Милый мой, как Разящий может быть карликовым драконом, если он сын Гоярына?
Последнее было самым веским аргументом. Мальчишки надолго замолчали.
Новость, что у Тибидохса новые «ворота», мигом облетела трибуны. Тренер «Невидимок» оценил размеры дракончика, имя и корни, и мрачно сообщил Тиштре:
- У нас нет никаких шансов.
- Это ещё почему? – удивился тот.
- Потому что Кенг-Кинг по сравнению с этой мелочью как неповоротливый кит по сравнению с маленькой, но зубастой пираньей.
В этот момент Разящий взлетел и продемонстрировал стадиону высший пилотаж, которому его научили Лоткова и Таня. После третьей подряд мёртвой петли маг Тиштря схватился за голову.
- Наши ребята не забросят ни одного мяча, - пробормотал он.
- А я о чём? – закивал тренер. – Мы пропали.
- Не беспокойтесь, дорогие мои, - раздался приятный тенор. – Я всё улажу.
Волшебники обернулись и узрели Бессмертника Кощеева.
- Как же?! – не поверил тренер.
- Я попросил кое-кого загипнотизировать Разящего. Посмотрим, что из этого выйдет. Мой ангел-хранитель не знает промахов.
Как позже оказалось, знает.
- И снова с вами я, всеми обожаемый, но многим уже порядком надоевший Баб-Ягун! – раздался над полем голос неунывающего комментатора.
- Удачи, Ягунчик, - шепнула Таня, - главное – не попади к Кенг-Кингу в живот. У него очень хорошее и быстрое пищеварение.
Ягун тихо рассмеялся, а потом заявил в рупор:
- Мы начинаем матч «Невидимки – Тибидохс», и сегодня команда нашей школы обязана выиграть. Третья игра сезона, и продуть мы не имеем права. Я думаю, команды этих школ все уже выучили наизусть, но мой долг обязывает меня всё равно представить их. Итак, команда Тибидохса. Номер один: Глеб Бейбарсов, нападение, инструмент – ступа. Если бы я его не знал, я бы решил, что его мама – баба Яга.
- Я думаю, что я всё-таки красивее, - ухмыльнулся Глеб.
- Я с тобой полностью согласен, - закивал Ягун. – Хочу напомнить, что раньше первым номером нашей команды был неподражаемый Жорик Жикин. Но с некоторых пор Жика не играет в драконбол. Я честно не знаю, почему, но кто-то говорил, что его несчастная шваброчка с пропеллером треснула пополам.
- Это ложь! – раздался крик с трибун. Кричал, кстати, как раз Жикин. – Ягун, что ты метёшь? Я просто устал от полётов. С некоторых пор у меня голова от высоты кружиться стала.
- Что ж, я очень надеюсь, что ты вернёшься в драконбол, Жорик! – засмеялся Ягун. – Эх… что-то я увлёкся. Номер два: Демьян Горьянов, естественно, нападение, летает на пылесосе «Буран 100У». Одно время Дёма в команде не летал, но сейчас вернулся, а потому можно считать утерянное приобретение вновь приобретённым. Комментировать Демьяна я не буду по двум причинам: я ему обещал, и у меня проснулась совесть. Единственное, что скажу: Дёма, летай поближе к игрокам противника и подальше от своих.
Горьянов изогнул одну бровь. Ягун на самом деле обещал его не комментировать. Что-то странно, чё это он обещание сдержал?..
- Под номером три у нас летает Катюша Лоткова. Ангел с маленькими рожками.
- Чего??? – вытаращилась Катя.
- Летает Катенька на пылесосике «Грязюкс». Пылесосик очень мило и красиво украшен талисманчиками и фенечками, что не мешает быть ему манёвренным и быстрым. Правда, это в принципе Кате не нужно – играет Лоткова в защите дракона.
Катюша хмуро сдвинула брови. Как-то он странно её представил…
- Намбер фор: Семь-Пень-Дыр, пылесос «Индезит». Честно не в курсе, где он его откопал. По мне лучше отечественный производитель, но Дыр, видимо, предпочитает зарубежные марки. Полузащита и нападение – его конёк. Кстати, Пень, не подскажешь магазинчик, где такие хромированные трубы продают?..
- Дурак! Она в комплекте с пылесосом! – буркнул Дыр.
- Ну, в комплекте так в комплекте. Номер пятый – Рита Шито-Крыто, полузащита, гитара с прицепом. Пыталась красна девица уйти из драконбола, да только дядя Соловей её не отпустил. Ритуська – самый непредсказуемый игрок в команде. А её гитара с прицепом по мощности уступает только пылесосу Демьяна и контрабасу Таньки.
- Завалил ты меня комплементами, Ягунчик… - засмеялась Шито-Крыто.
- Какие комплементы? – удивился комментатор. – Где комплементы? Я говорю исключительно жёсткую правду! Номер шесть – кажись, Кузя Тузиков. Кузик без веника – как рыба без воды. Кузь, а ты спишь тоже с веником?..
- Нет, Ягун, сплю я с мягкими лопоухими игрушками, - мрачно заметил Тузиков, который был с самого утра не в настроении.
Намёк был понят, и Баб-Ягун решил перевести разговор на другую тему:
- Кузя летает в защите дракона, как и Катюша Лоткова. И должен сказать, лучше этой пары в защите не летает никто. Номер семь – малютка Машенька Феклищева. Самый младший, но отнюдь не самый худший игрок в команде. Летает в полузащите и нападении на чучеле крокодила, который в полёте ведёт себя как настоящий крокодил: лупит хвостом направо и налево и кусается.
- Ты смотри, не попади под моего крокодильчика, - захихикала Маша.
- Номер восемь – просто я, и звать меня Баб-Ягун, - заявил Ягун. – Я поменял тактику и о себе сам говорить ничего не буду, - он подлетел к Рите Шито-Крыто и приставил ей рупор ко рту. – Ритусь, скажи обо мне что-нибудь…
- Вредина, - хмыкнула Ритка, - но вредина очень красивая. Слышь, Ягунчик, я вот давно спросить хотела: зачем тебе пылесос, если ты можешь летать на ушах?
Лопоухий комментатор не ожидал сарказма и смутился. Но очень быстро пришёл в себя и затарахтел дальше:
- Я летаю на пылесосе марки «Мираж» и доволен этим. Единственное, что плохо: приходится часто трубу менять. А так пылесосик хороший! Номер девять – Елизавета Зализина. Нападение. А летает на бешеных часах с бешеной кукушкой, которая прицельно клюётся. По секрету скажу: держат Лизку в команде только из-за часов.
- Ягун, я тебя сейчас скину, - предупредила Лиза.
- Понял, не дурак, молчу в тряпочку, - захихикал Ягун. – И номер десять – неподражаемая королева полёта Татьяна Гроттер. Летает в нападении на контрабасе. Для идиотов поясняю: контрабас – такая большая скрипка. Ну всё, думаю, наша команда представлена, и я начинаю представлять команду «Невидимок».
Таня подлетела к нему поближе и тихо спросила:
- Ягуша, а почему ты меня только хвалишь, а не остришь никогда?
Комментатор отодвинул рупор подальше ото рта и пояснил:
- Язык не поворачивается. Да и сказать мне про тебя нечего.
Таня подняла брови, а Ягун затарахтел дальше:
- Номер один – Глинт, - он вдруг закашлялся. – Про многих можно что-то сказать, а про этого не буду. Скажу только, что это капитан команды. Номер два: О-Фея-Ли-Я, защита дракона. Единственное, что не могу понять: на фиг его защищать? И так может постоять за себя…
- Заткнись, Ягун, и следи за полётом, - посоветовал Семь-Пень-Дыр.
- В адвокаты Феи записался? – хмыкнул Ягун. – Проехали. Номер два – Принц Омлет. Полузащита. Блондины со смазливой мордой не в моём вкусе, поэтому без комментариев.
Принц хмуро сдвинул брови, и Ягуновская жилетка затрещала.
- Ма-амочка моя бабуся, - захохотал хозяин жилетки. – Как раз она-то меня и поддерживает!!! Номер три – Шейх Спиря. Арабский шейх со славянскими корнями. Как там ваша любовь со Склеповой? Жива ещё?..
- Это любовь до гроба, - заметила Гробыня. – То есть, до сегодняшнего вечера, если Спиря ещё раз так близко подлетит к Разящему.
Баб-Ягун прыснул, а шейх ринулся прочь от молодого дракона. На морде у Разящего появилось удовлетворённое выражение. Было видно, что он не хотел изжарить игроков противника до начала игры.
- Номер четыре: Гулькинд-Нос, - жилетка затрещала, - без комментариев. Только скажу, что он в полузащите. Номер пять – Трумэн Душ, нападение. Очень хочется сострить, но я не буду. Я лучше просто опишу. Никто не знает, откуда взяли этого доброго молодца. Тренер даже его национальности не знает. Летает быстро, манёвренно, но порой может прибегнуть и к тарану… нет, я всё-таки сострю: Трумэн очень вкусный. По крайней мере, даже Кенг-Кинг никогда не брезгует им.
- Приятного аппетита, - тихо сказала Лоткова, - сегодня он целиком и полностью в распоряжении Кинга.
- Почему? – переспросил Ягун.
- Потому что Разящий людей не глотает, - пояснила Катя.
- Жесть! – присвистнул комментатор. –Номер шесть – Адмирал Жульсон, полузащита. А этого я вообще не хочу описывать, - добавил Ягунчик, - как на него посмотрел, сразу всякая охота отпала.
На самом деле, в это утро он был ну слишком мрачным и злобным, и выглядел он порядком угрожающе.
- Намбер севен: Бэд-Фэт-Рэт, защита дракона. Это как Семь-Пень-Дыр, только на английский лад. Чудо-парень, в прямом смысле этого слова. Никогда не знаешь, что от него можно ожидать. Причём, никто из «Невидимок» тоже не знает. Номер девять – Кэролин Курло, полузащита, нападение. В принципе, Кэр является аналогом нашего Дёмы. Или наоборот Демьян её аналог… не знаю, но оба – секретные агенты команд.
Демьян и Кэролин переглянулись, а потом хором заржали. Купол в одном месте оказался пробит насквозь, и Поклеп кинулся его залатывать.
- И, наконец, номер десять – весь драконбол в одном флаконе – несравненный Гурий Пуппер.
- Ни кожи, ни рожи, - тихо заметила Зализина.
- Я вообще понять не могу, почему по нему так девчонки с ума сходят, - закивала Лоткова.
- Из-за карманов полных, - хмыкнула Маша Феклищева. – Вы представляете, сколько денег у самого богатого мальчика Англии?..
- А ты откуда знаешь? – уставилась на неё Катюша.
- Была у меня… мечта голубая, - призналась Машка, - выйти замуж за миллионера. А кроме Гурика больше кандидатов не было.
- А что же сейчас? Куда мечта-то делась?
- Улетела. Вместе с мыслями о Гурике, которые вытолкнули из головы мысли о Коле Кирьянове.
Зализина задумалась.
- Кирьянов? Это которому ржать нельзя?
- Угум…
- И чего ты так по нему сохнешь?
- Смешной он… и красивый… и хороший очень…
- Мы начинаем игру! – раздался над полем снова голос Ягуна. – Ворота команды Магфорда – стремительный Кенг-Кинг. Ворота команды Тибидохса – малютка Разящий. Кратко о нашем новом драконе. Сегодня – первая игра в жизни Разящего, поэтому все надежды на то, что это чудо не испугается и не наделает ошибок. Молодой дракон – сын легендарного Гоярына. Старик уже больше не может выходить на поле: всё труднее и труднее его будить после обездвиживающего мяча. Поэтому Соловей Одихмантьевич принял решение заменить Гоярына более молодым и сильным драконом. Его выбор остановился на Разящем. Внимание на ангар Гоярына! По просьбе Соловья в воротах сделали окошко, чтобы старый дракон мог наблюдать за игрой сына. Итак, сейчас арбитр уже вынес мячи, а драконюхи приготовились выпустить Кенг-Кинга – Разящего выпускать не надо, - а значит, сейчас уже начнётся игра. Главный судья матча – академик Сарданапал Черноморов, директор школы магии и чародейства «Тибидохс». Кстати, хочу напомнить, что сегодня вся команда Магфорда летает на мётлах новейшей модели «Гормост2007 города Москвы» - последнее словосочетание обычно опускается. Мётлы манёвренные, но, к сожалению, их сделали слишком тонкими, поэтому…
Таня отвлеклась от голоса Ягунчика и пристально оглядела трибуны. В воздухе чувствовалось присутствие посторонней магии, не относящейся к матчу. Таня увидела Ваньку, который внимательно наблюдал за полётом Разящего, Ягге, пристально следившей за своим внуком… что-то было не так… и вскоре Таня поняла, что. Ягун трещал, что хотел, и никто его не останавливал. Не было Медузии! А Великой Зуби было наплевать на то, что мелет Баб-Ягун. Сарданапал же не имел права сделать комментатору замечание, только если показать ему серебряную карточку, а он этого делать не хотел. Поэтому пропускал все некорректности мимо ушей.
И вдруг Таня увидела валькирию Хаару. Она сидела в первом ряду и неотрывно смотрела на Разящего. Таня подлетела поближе к дракону и была отброшена сильной волной магии гипноза. «Странно! – подумала Гроттер. – Волна есть… но на Разящего она не действует!»
Она подлетела к Соловью, сидящему около выхода, и спросила:
- Соловей Одихмантьевич, а как на Разящего действует посторонняя магия?
Тренер нахмурился и ответил:
- Никак.
- То есть? – удивилась Таня.
- А вот так. На Разящего не действует НИКАКАЯ магия, КРОМЕ магии мячей.
- Ого… - присвистнула Гроттер. – Теперь всё понятно…
- Что случилось? – переспросил Соловей, но Таня уже улетела.
Она подлетела к тому месту, где был эпицентр магической волны, и осторожно установила там маленькую магическую чёрную дыру. Такие чёрные дыры поглощали магию, высасывали её из человека без остатка. По плану Тани, дыра должна была высосать энергию из Хаары, женщина почувствовала бы головокружение и ушла с матча. Но девушка просчиталась.
- Сарданапал встаёт, чтобы дать сигнал к началу матча, - вновь затарахтел Ягун. – Драконюхи выпускают Кенг-Кинга. Дракон делает по полю круг почёта и замирает позади своей команды. Разящий тоже поднимается в воздух и застывает между Катюшей и Кузей. Академик поднимает кольцо… и выпускает в воздух три оранжевые искры. Матч начался! Арбитр выпускает мячики и бросается прочь с поля, потому как Кинг уже решил, что вкусный толстый дяденька – его завтрак. Адмирал Жульсон бросается в погоню за одурительным мячиком, но внезапно ему дорогу преграждает Ритуся Шито-Крыто. Ритик, так держать! Одурительный мячик со свистом уносится прочь, но встречает на пути Лизон Зализину. Оба-на! Лизок ловит мячик и мчится к Кенг-Кингу. Даёт заговоренный пас Семь-Пень-Дыру… эх, Омлет! Ну зачем же ты полез?.. Принц Омлет ляпнул наугад контрблок, за что получил одурительным мячиком по голове и плавно спланировал на песочек. Кстати, о песочке! Песочек-то у нас тут новенький, свеженький… неужели не заметили? И стадион обновили весь… так что прошу особенно попкорном не сыпать, а то потом нас подметать заставят ещё…
В этот момент Зуби всё-таки обратила внимание на бредни комментатора и показала ему кулак. Ягун всё понял и вернулся к игре:
- Демьян Горьянов завладевает перцовым мячиком. Браво, Дёма, теперь хотелось бы, чтобы ты его по назначению использовал… чего??? Демьян даёт заговоренный пас мне??? Угу, и я ловлю мячик… придётся отвлечься от своего нелёгкого бремени и заняться игрой.
Ягун кинулся к Кенг-Кингу и чуть не врезался в О-Фею-Ли-Ю. Фея подняла флейточку, но не успела, потому что в неё всё-таки врезался… Гурий Пуппер.
- Ты что, идиот?! – взвизгнула на весь стадион Фея и плавно спланировала на песочек. Кенг-Кинг остался без защиты.
Кенг-Кинг остался без защиты. Конечно, был ещё Бэт-Фэт-Рэт, но он сейчас вёл увлечённую борьбу за пламягасительный мячик, а потому Ягун подлетел почти вплотную и совершенно беспрепятственно забросил перцовый мяч.
- Пять – ноль! – взвыли болельщики.
Ягун раскланялся, а потом отлетел на почтительное расстояние от кашляющего дракона и вернулся к комментаторству:
- Вот так ваш любимый восьмой номер забросил мячик. А я возвращаюсь к игре. Интересно, почему это Гурочка Пупочка врезался в своего защитника?.. эй, Пуппер! Чем тебе так не угодила Фея?.. итак, чихательный мяч у Глинта. Он мчится с ним к Разящему в полной готовности забросить его. Разящий по Катиному приказу обстреливает Глинта серией коротких огненных струй. Облом! Дракончик рот широко не открывает! Глинт подлетает совсем близко к морде дракона. Но здесь тоже облом: мы слишком хорошо кормим Разящего, чтобы он глотал игроков, да ещё таких жирных, да ещё и с мячиками. Глинт злится и бросает мяч дракону в нос, в надежде попасть в ноздрю. Но Кузик-Тузик бросается мячу наперерез, ловит его и посылает заговоренный пас… Глинту?! Замечательный манёвр, Кузя! Глинт ляпает наугад контрблок и получает мячиком по голове, а сам мяч возвращается к отправителю. Браво, Тузиков! Так держать!!!
Таня ринулась к Лотковой.
- Что мы их, в сухую обставить хотим? – воскликнула она.
- А что, нет? – удивилась Катя. – Да ладно тебе, Танька! Сколько раз они нас обставляли?!
- Один…
- Угум! – закивала Катюша. – У них нет шансов против нашего дракона, Разящий же пасть не разевает широко. И не вздумай поддаваться Пупперу! – напомнила она строго. – Это наша победа, и мы её не отдадим.
- Хе, а знаете чего… - подал голос Кузя. – Они даже если всеми мячами завладеют, ни одного не забросят.
Таня усмехнулась и полетела сообщать игрокам замечательную новость.
- Лизка Зализина отвоёвывает у Бэд-Фэт-Рэта пламягасительный мяч и несётся с ним к Кенг-Кингу. Вау! Фэт, кажись, вспомнил, что он играет всё-таки в защите дракона, а потому несётся Лизон наперерез. С другого конца поля всё к тому же Кингу с чихательным мячом несётся  Ритуся Шито-Крыто. И что делать несчастному Рэту? Разорваться?! Под куполом идёт ожесточённая борьба между Танькой и Пуппером за обездвиживающий мяч, - Ягун поднялся повыше, чтобы лучше видеть эту борьбу. – Таня и Гурий хватают друг друга за руки и другие части тела, не давая другому полететь за мячом. За что боролись, на то и напоролись! Мячик скрылся из виду.
- Это ты его спугнул!!! – заорали в один голос десятые номера, и комментатор поспешил смыться прочь, пока ему не надавали по репе.
Адмирал Жульсон и Шейх Спиря одновременно погнались за одурительным мячиком, столкнулись в полёте и спланировали на песок в обнимку. В этот момент Трумэн Душ и Рита Шито-Крыто прямо около самой морды Кенг-Кинга подрались за чихательный мяч, а Кинг как раз распахнул пасть, чтобы зевнуть. В итоге, оба игрока оказались у дракона во рту. Сработала чихательная магия, и игроки вылетели как пробка из бутылки и плюхнулись на песок. Невидимки потеряли трёх игроков, а Тибидохс только одного. Плюс тибидохцы забили гол.
- Семь – ноль! – радостно сообщил Ягун. – Глеб Бейбарсов и Демьян Горьянов берут Гулькинд-Носа с одурительным мячом в кольцо и начинают это кольцо сжимать. Носу не повезло. И очень сильно.
В этот момент стадион огласил грохот. Все головы повернулись к трибуне… где со скамьи свалилась без чувств валькирия Хаара. Таня ахнула и поскорее изничтожила свою чёрную дыру, которая выпила из женщины все соки. Джинны тут же унесли её на носилках в медпункт, и вдруг за ними кинулся… Ванька. Таня пошатнулась и стала медленно сползать с контрабаса. Когда она уже почти сползла, её поймал Пуппер и усадил обратно на летательный инструмент.
- Мы продолжаем игру! – заорал Ягун, чтобы вывести стадион из ступора. – Ничего страшного, она просто упала в обморок. Итак, Глеб и Демьян сужают кольцо, и в итоге Глеб отнимает-таки мяч у Носа. Он даёт пас Катюше Лотковой, - благо, она рядом, - а та даёт заговоренный Семь-Пень-Дыру, который в данный момент в метре от морды Кенг-Кинга. Внезапно Дыр начинает что-то орать и махать руками. Что именно? А, это он мне машет, чтобы я подлетел! – Ягун пришпорил пылесос и подкатил к Пню. – Ну? Что?
Дыр схватил рупор и заявил:
- Пущай сначала Лизон пламягасительный закинет. А то Кинг сойдёт с ума и всех нас изжарит!
Лиза услышала молитвы Пня, оттолкнула Бэд-Фэт-Рэта и кинулась к морде Кенг-Кинга. Дракоша решил, видимо, что Лизонька очень вкусная, а потому он распахнул рот, и в этот момент как раз Лиза и кинула.
- Десять – ноль! – взвизгнули трибуны.
Дыр тоже кинул мяч.
- Одиннадцать ноль! – завизжали какие-то девчонки. – Ну, Тибидохцы… вы сегодня в ударе!
Таня с Пуппером летели рядом на расстоянии меньше метра друг от друга. В момент второго гола Гроттер глянула на трибуны и разглядела лицо Кощеева. Но какое это было лицо!!!
- Гурий, смотри! – она толкнула его в бок и указала, куда смотреть.
- Чтобы так расстроиться из-за рядового поражения?.. – Пуппер разглядел физиономию Бессмертника и был поражён.
- Между прочим, игра ещё не закончена, - напомнила Таня.
- И что с того? – пожал плечами Гурий. – Даже если кто-то забросит этот обездвиживающий мяч… хотя это всё равно не возможно… но мы не выиграем всё равно. Так что…
- Тогда мне придётся забросить этот мяч…
- Валяй! Мне пофигу!
Выучил, блин, русский язык…
Таня рванула за мячом и схватила его. Кенг-Кинг ещё не отошёл от действия одурительного мяча, но огонь он метать не мог. Таня дала пас Маше Феклищевой и сказала:
- Давай, закидывай! Ты за всё время, пока в команде играешь, ни одного мяча не забросила.
- Спасибо! – улыбнулась Маша и сделала бросок…
- Двадцать один – ноль! – взвыли игроки Тибидохса. – Мы выиграли!
- Машка, - к ней подлетела Катя Лоткова, - я тебя поздравляю, это твой первый мяч. Тань, ты благородно поступила, - повернулась она к Гроттер. – Ты настоящий капитан команды.
Таня улыбнулась, но вдруг увидела Пуппера, и улыбка сползла с её лица. Гурий сидел на песке прямо рядом с сонным Кенг-Кингом и гладил дракона по морде. Кинг шумно вздыхал во сне и шевелил лапами. Таня подошла к нему.
- Прости меня, - тихо сказала она.
- Эмм… - парень повернулся и уставился на девушку. – За что простить?
- Мы… наш новый дракон…
- Таня, прекрати, пожалуйста, - Гурий встал и подошёл к ней совсем близко.
Девушка невольно отметила, что он, во-первых, стал выше, во-вторых, возмужал, а в-третьих, стал более мускулистым и накаченным. Теперь в него реально было за что влюбляться.
- Это ваша победа, она заслужена честно…
- Мы сменили дракона. В этом наш обман. Мы не имели права…
- Если бы Гоярын умер, дракона пришлось бы менять, - заметил Пуппер. – Хм… зато теперь вас трудно обыграть будет даже Сборной Вечности! А всяким там Бабаям, Гандхарвам и Западным Оборотням это будет вообще нереально…
- Сборная Вечности… о, ты представь себе картину: команды на поле уже три дня – ни мы им забросить не можем, ни они нам.
Гурий улыбнулся.
- Я хочу тебя познакомить поближе с Кингом.
- Зачем? Хочешь избавиться от конкурентки?
- Перестань! Я наоборот хочу, чтобы он тебя не ел. Кстати, после того раза с травлей он, видишь, оправился, вроде бы сожрать тебя больше не пытается…
- Гурий… мы тут с тобой болтаем… а никто ругаться не будет?
- Мне уже целых девятнадцать лет, - заметил гордо парень, - и я имею права делать всё, что захочу.
Таня пристально посмотрела в его зелёные глаза.
- Ты всё ещё меня любишь? – тихо спросила она.
Пуппер вздрогнул и отвёл взгляд.
- Я не знаю, - отозвался он, - наверное, да…
- А Гробыня?..
- А что она?
- Ну… заклинание…
Гурик рассмеялся:
- Какая же всё-таки штука хорошая этот магический @-mail!
- А что?
- Мой антивирус работает бесперебойно. Как только на меня пытаются сделать приворот, мне об этом сообщается, и я отправляю по магическому мылу вот такое сообщение: «Гурий Пуппер полюбил такую-то такую-то…»
- Какая прелесть… а… эта… как её… Пэтушкофф?.. что с ней?
Пуппер тут же посерьёзнел.
- Жене нужны были только мои деньги… ни о какой любви и речи быть не могло…
- Значит… ты всё-таки вернулся ко мне?..
В этот момент Таню окликнули. Она обернулась и увидела Пипу.
- У нас вечеруха. Ты идёшь на неё?
Гроттер обернулась на Гурия.
- А его можно взять с собой?
- Можно конечно! Что за глупый вопрос? Гурик, ты вроде завтра уезжаешь?
Пуппер кивнул.
- Вот и шикарненько! – закивала Пипа. – Пошли!
И она удалилась.
- Ты не против? – спросила Таня. – Ты извини, что я так за тебя решила… просто мне показалось, что тебе будет одному скучно…
- Спасибо, - улыбнулся Пуппер, - ты оказалась полностью права.
Они потащились в замок, и вдруг Гурий предложил:
- Давай я контрабас понесу? Тебе, я смотрю, тяжело…
- Да ерунда… - отмахнулась Таня, но Пуппер всё-таки взял футляр. – Слушай, ты бы лучше за магию Вуду извинился…
- Чего? – переспросил Гурик.
- Я о том, что ты пытался меня в себя влюбить. Зачем это надо было?
- Эмм… - юноша задумался. – Извини. А влюбить тебя мне предложил один мой очень старый друг. И бабу эту тоже он мне посоветовал. По его словам, ты должна была забыть обо всём и влюбиться в меня до беспамятства. Никогда больше Вуду пользоваться не буду.
Таня остановилась и внимательно посмотрела на Гурия.
- Ты стал таким взрослым… - протянула она задумчиво. – Узнать тебя очень сложно. А самое главное – русский выучил.
Пипенция плюхнулась на кресло и хмуро уставилась на бутылку с коньяком.
- Пить или не пить? Вот в чём вопрос… - протянула она.
- Учитывая обстоятельства… лучше бы ты выпила, - Генка Бульонов поставил на стол тарелку с двумя бутербродами с рыбой. – Не хочу быть пьяным в одиночку. Только прошу тебя: хватит истерик. С депрессией надо справляться в комнате с белыми мягкими стенами.
- Я в курсе, - мрачно отозвалась мадмуазель Дурнева, - только это не депрессия и не истерика.
- А что же это?
- Шоу без программы! Концерт для дуры с оркестром! – Пипа закрыла лицо руками. – Я даже праздновать идти не хочу.
Настроение у Пипы было такое отвратное после того, как она увидела Таньку с Пуппером. Пенелопа до последнего была уверена, что Гурий Гроттершу разлюбил!.. и тут такая подлянка…
- Ну и не ходи, - пожал плечами Генка, - останься со мной… со мной веселее…
- Спасибо, - Пипендрия подняла голову и благодарно посмотрела на парня. А потом снова уставилась на бутыль коньяка: - Пить или не пить – вот в чём вопрос…
- Давай выпьем, - юноша разлил напиток по чашкам, - на брудершафт…
- Я не против, - заявила Пипенция, - если уж заливать тоску, то заливать высококачественным коньяком.
Генка промолчал, что бутылка стоила всего сорок рублей…
Они чокнулись и выпили.
- Я бы и не заливала тоску, - пожаловалась Пипа, - да только так нажраться хочется…
- Ну и нажирайся, - пожал плечами Генка, - мне одному быть пьяным как-то не катит.
- А ты-то чего надираешься? – удивилась Пенелопа.
- Любви всей моей жизни на меня наплевать, - вздохнул Бульонов, - и я не знаю, как заставить её обратить на меня внимание.
- Это что за любовь такая всей жизни?
- Танька…
- Ого!.. да, не повезло тебе, Бульон… не обратит она на тебя внимание, ей бы только с Валенка пушинки сдувать…
- И что же теперь делать?..
- А я тебе на что?!
- Э…
Пипа откинулась на спинку кресла и посмотрела на офигевшего парня.
- Нефиг, - заявила она, - так на меня таращиться. Ты мне ещё поцелуй должен.
- Что?..
- Мы ж на брудершафт пили…
Генка аж протрезвел. Но почему-то с трезвых глаз Пипенция ему показалась ещё красивее. Он помотал головой, но глюк не ушёл, и тогда он сказал:
- Ну ладно, должен, так должен. Послушай, я ведь целоваться-то не умею…
- ЧЕГО?.. – опешила Пипа.
- Новичок я в этом деле, - покачал головой Бульонов. – Научи тогда, раз уж на то пошло.
Пенелопа встала с кресла и подошла к нему.
- Это не трудно, - хмыкнула она. – Только будь осторожен.
- А что?
- После такого трудно с собой совладать.
- Ты хорошо целуешься?
- Оценишь сам.
Она присела к нему на колени. Странно, но особенно тяжёлой она ему не показалась. «Магия, наверно», - подумал Генка.
Пипа обняла его за шею. У Бульонова от этого ощущения мурашки по коже побежали. А Пипа притянула его к себе и поцеловала в губы. Точно не известно, сколько длился поцелуй, но он длился очень долго.
CCC
Ванька сидел в магпункте и увлечённо думал. От чего же валькирия бухнулась в обморок? В чём причина потери сознания?..
- Из неё выпили все силы, - пояснила проходящая мимо Ягге. – Есть такие вещи в магии, как чёрные дыры. Они забирают всю энергию и подпитывают ею своего автора. В общем, кто-то поставил такую дыру на поле, а когда Хаара лишилась чувств, тут же её уничтожил.
- Не зеркаль, Ягге! – возмутился Ванька. - Неужели невозможно определить, кто это сделал?
- Я не зеркалю, - обиделась старушка, - я честно читаю мысли. Да, это практически невозможно. Автор очень умело замёл все следы, а врагов у валькирии столько… не перечесть.
- Это да…
- Чё ты тут сидишь, Вань? Делать тебе, что ли, нечего? Ждёшь, пока твоя ненаглядная проснётся?..
- Перестань, - поморщился Валялкин. – Я слежу за ней уже дня три. Без передыху. Поэтому и сюда припёрся.
- Можешь спокойно идти к себе, - покачала головой Ягге, - до завтрашнего утра она отсюда не выйдет. И к ней я никого не пущу.
- Отлично… спасибо!
Старая врачиха ещё раз покачала головой и удалилась в подсобку за какими-то травами. Ванька же кинулся в общую гостиную. Вроде бы все отмечать победу собирались…
%%%
- Русский мне дался с трудом, - покачал головой Гурий. – Но я постоянно общаюсь с русскими, да и потом, Петушкова практически не понимала по-английски…
- Гурик, а где твои тёти её откопали? – хмыкнула Таня.
- На Лысегорском кладбище, - в тон ей ответил Пуппер. – А вообще в институте благородных девиц. Настолько благородных, что все, кто оттуда выходит, думают только о деньгах. Их там обучают, как в нашем нелёгком мире заработать денег.
- И как же?
- Выйти замуж за миллионера.
Таня прошла в ворота замка и остановилась, раздумывая, куда пойти. Сразу в общую гостиную, или сначала в комнату?..
- В таком случае, у меня есть прекрасная возможность, - заметила она. – Может быть… мне её использовать?
- Чего??? – переспросил Пуппер. – Ну… я не против…
- Да ты всегда не против, - засмеялась Таня. – Что ж… тогда… может быть, ну её, эту вечеринку? Пошли по острову погуляем?
Гурий опешил от такого поворота событий, а Таня уже потащила его обратно из замка.
- Остров Буян очень красивый, - заметил Пуппер, смотря на воду.
Они сидели на пляже и любовались на ночное море. Таня по-дружески положила голову парню на плечо (а у него уже «встал» давно, наверное…).
- Да, ты прав. Летом ты на Буяне долго ни разу не был…
- Я и не думал, что море ночью так красиво. В Магфорде у нас лишь озеро, да и то не очень глубокое…
- Вот, представь себе, - усмехнулась Таня. – Наслаждайся жизнью.
- Послушай… раньше ты меня посылала к чёрту! Что же изменилось?
Девушка подняла голову с его плеча и улыбнулась:
- Ты. Ты изменился в лучшую сторону. И, в конце концов, ты перестал меня домогаться. Это самое лучшее, что может быть на свете.
- Поэтому теперь домогаешься ты?
- А тебе не нравится? Хорошо, я не буду.
Она отодвинулась от него на полметра и уставилась на воду. Блики от луны образовывали лунную дорожку. Выглядело это так, будто бы кто-то пролил в воду молоко, и оно не растекается в разные стороны, а держится на воде молочной тропинкой.
- Я не говорил, что мне не нравится… - пробормотал Гурий. – Я просто удивлён… перемене в твоём характере.
- Меня Ванька бросил, - пояснила Таня. – Влюбился в тётку с крылышками, вот я и страдаю.
- Я тактично промолчу, - заметил Пуппер. – Любое моё слово ты воспримешь в штыки.
- Согласна… наверно…
- Тогда можно тебя просто обнять? Тебе ж холодно…
- Эмм… ну да, холодно… - согласилась Таня, двигаясь к нему обратно. – Ты читаешь мои мысли.
- Нет, - пожал плечами Гурий, - я просто хорошо знаю девчонок.
Таня позволила себя обнять и отклонилась на него назад. «Ну ты и путана…» - промелькнуло у неё в голове, но она нашла в себе силы прогнать такие нелестные мысли ко всем чертям.
Пуппер осторожно и нежно коснулся губами её шеи. Гроттер резко обернулась.
- Что ты делаешь?..
- А тебе неприятно?
- Хм… приятно…
- Ну а что ты тогда возмущаешься? Я многому научился за год. Хотелось бы показать тебе…
- Ну валяй, - усмехнулась Таня, - посмотрим, что ты умеешь…
Гурий начал покрывать её шею и затылок поцелуями. Сначала девушка вздрагивала от этого, но потом перестала. Пуппер стал спускаться по спине всё ниже и ниже. Вскоре фиолетовый топ полетел на траву. Таня всё разрешала, ей было очень интересно, чего же такого особенного может десятый номер команды Магфорда.
Гурий уложил её на траву и стал покрывать её шею и грудь поцелуями. От этого ощущения у неё захватило дух. С Клоппиком было не так приятно…
Юноша спускался всё ниже и ниже, пока не дошёл до самого ценного (живота, конечно). В траву ещё много чего полетело – Таня разрешила всё…
$$$
Ванька вошёл в общую гостиную как раз в середине вечеринки. Попугаева с Пупсиковой уже наклюкались и танцевали на столе. Жора Жикин и Семь-Пень-Дыр радостно хлебали на диване коньяк. Гробыня била пьяному Гломову морду. В углу целовались Горьянов и Курло. Шурасик и Ленка Свеколт опять о чём-то увлечённо спорили. Аббатикова пила газировку из кружки в форме черепа. Надравшиеся Лоткова и Зализина громко спорили, как лучше убить Таню… и только самой Тани нигде не было. Около окна на широком кресле играли в карты Маша Феклищева, Коля Кирьянов, Глеб и Ягун. Ванька двинулся к ним.
- Эй, вы Таню не видели? – спросил он.
- После матча она ещё не вернулась, - отозвался Ягун.
- Она куда-то с Пуппером потащилась, я сама видела, - наябедничала добрая Маша.
- С ПУППЕРОМ??? – ахнул Ванька.
- Не кипятись, - попросил Коля. – Мне магию заблокировали. Но стоит хоть одной искре мимо меня пронестись, и блок исчезнет.
- А куда они пошли? – спросил Валялкин у Маши.
- Откуда я знаю? – пожала плечами девчонка, - по острову гулять, наверно…
Ванька тяжело вздохнул и плюхнулся на стул рядом с компанией.
- Можно с вами?
- Угу, - кивнул Ягун и подвинулся, пропуская друга к столу.
Кирьянов раздал на пятерых.
- В дурака. На желание, - подмигнула Маша.
- Может… не надо лучше… СО МНОЙ играть на желание? – пробормотал Глеб.
- А что такое? – удивился Ягун.
- Ну… - Ванька нервно хихикнул, - ты можешь себе представить, какие у некромага желания?..
Баб-Ягун сглотнул. А Коля Кирьянов нашёлся:
- Тогда ты не загадываешь. Согласен?
Глеб хмыкнул и кивнул.
- И в переводного, - добавила Маша.
- Ишь раскомандовалась! – усмехнулся Глеб. – Валяйте.
И надо же было такому случиться: проиграл именно Глеб. А выиграла извращенка Феклищева.
- Попался ты, Лягайосликов, - захихикал Коля (как хорошо, что магию заблокировали!).
- Ну говори своё желание, Маша, - покачал головой Глеб.
- Поцелуй Великую Зуби, - с готовностью велела девчонка.
У Бейбарсова отвалилась челюсть.
- Как ты себе это представляешь, Феклищева?! – воскликнул он. – Лучше б я из окна прыгнул…
- Это легко, - фыркнула Маша, - из окна прыгать. Ты всё равно не умрёшь. И топиться тебе бессмысленно… так что давай иди и целуй.
- Э…
Глеб встал и с тяжёлой душой отправился искать Зубодериху. Вскоре о том, что некромагу надлежит поцеловать училку сглазов, знала вся школа. Кроме, конечно, самой Великой Зуби.
Преподшу Бейбарсов нашёл в её кабинете. Она сидела и с увлечением вязала.
- Великая Зуби, можно к вам обратиться? – позвал с порога Глеб.
Учительница подняла глаза, улыбнулась и кивнула. Парень подошёл к ней, нагнулся и прошептал ей на ухо:
- Великая Зуби, простите за дерзость. Мы тут в карты на желание играли… я проиграл. Ну, и в общем…
- Так, Глеб, давай по существу. Что тебе надо?
- Мне велено вас поцеловать. Можно?
Зубодериха заморгала, а потом усмехнулась:
- Смотря куда.
- В щёку можно? – спросил некромаг.
Учительница пожала плечами, и парень чмокнул её в щёку. Ребята, стоящие в дверном проёме, завизжали и кинулись прочь.
- Кто загадал тебе такое желание, Глеб? – поинтересовалась Великая Зуби.
Сказать по чести, Бейбарсов был её любимым учеником. Почему, одной Зуби было известно.
- Милая девочка Машенька Феклищева, - хмыкнул некромаг. – Только наказывать её не надо… - попросил он, - неужели вас так обременил мой поцелуй?
- Нет, конечно…
- Спасибо, Великая Зуби.
- Иди уже.

ГЛАВА 12
ОТКРОВЕНИЕ УЧИТЕЛЬНИЦЫ НЕЖЕТИВЕДЕНИЯ, ИЛИ ТЯЖЁЛАЯ ЖИЗНЬ ДОЦЕНТА ГОРГОНОВОЙ
Медузия вышла на балкон покурить. Змеи на голове радостно втянули табачный дым.
- Всем на меня пофигу… - протянула женщина. – Даже Зуби и то наплевать. Никто меня не ищет… а раз не ищет, можно и не рыпаться.
За три дня она несказанно сдружилась с председателем В.А.М.П.И.Р. и его женой. В принципе Нинель оказалась неплохой женщиной. Только очень толстой и неповоротливой. Но с Медузиной помощью она за эти три дня похудела сантиметров на двадцать в талии и килограмм на десять в весе. Как это получилось? А Нинель не ела просто ничего эти три дня. Стоило ей подумать о еде, и у неё темнело в глазах. Стоило подойти к холодильнику, начинали нещадно болеть ноги. Стоило взять в руки что-то из еды, и начинали «отваливаться» руки. А стоило взять что-то в рот, её начинало выкручивать на изнанку.
В целях похудания Герман ел где-то в ресторане, чтобы не провоцировать жену.
Три дня Нинель пила только воду. Зато результат превзошёл все ожидания. Спичкой, конечно, женщина не стала, но, по крайней мере, она стала спокойно проходить в дверь кухни, туалета и ванной, влезла, наконец, в джинсы пятьдесят второго размера и стала помещаться на одном стуле, а не на двух. За три дня у неё уменьшился желудок, от чего она стала нормально есть, как все, и Медузия сняла с неё заклинание похудания.
Сам председатель В.А.М.П.И.Р. не испытывал к Меди никаких отрицательных чувств, а за излечение жены был очень ей благодарен. Он сказал, что сделает всё, что угодно. Но Герман Дурнев не был в её вкусе, поэтому она лишь попросила ограничить её общение с Халявием.
С Халявием Медузия была знакома ещё очень давно: они проходили обучение магии в одной школе. Мальчик тогда был по уши влюблён в самую красивую девчонку на курсе, но Меди не обращала на него своего королевского внимания. Шли годы, из мальчика Халявий превратился в красивого юношу, за ним стали бегать девушки… но не Медузия! Мисс Горгонова считала, что ниже её достоинства общаться с человеком такого класса, да ещё и с тёмного отделения (ну да, конечно, ей только Персея и подавай!), а потому всячески его игнорировала.
Когда Меди с Халявием были на последнем курсе, произошло событие, которое перевернуло их жизнь. Экзамен по теории букв сдавали в просторной аудитории. Выпускник тянул билет, готовился на своём месте, а потом выходил к доске рассказывать. Единственное, в аудитории при этом присутствовала вся группа, а не по одному вызывали.
Медузия – лучшая ученица курса – сидела прямо перед комиссией и доской. Халявий пошёл тянуть билет и вытянул такой, который знал наполовину. Он подготовился, вышел отвечать… и в самом конце ответа забыл одно слово в определении руны огня. Грозная Адель Васильевна Моржова, председатель комиссии, надвинула на нос очки и пропела:
- Вспоминаешь – ставим отлично. Не вспоминаешь – ставим хорошо. Времени – минута. Время пошло.
Юноша мучительно вспоминал определение руны, проговаривал его про себя… но слова там этого не находил. Ну не было его там. Он поднял глаза… и встретился взглядом с Медузией. И та поняла, что если сейчас ему не поможет, то это будет самая большая ошибка в её жизни. Она (так как билет ещё не тянула, имела право) вытащила из сумки блокнот, нашла определение руны огня… и не обнаружила этого слова в записи. У НЕЁ ошибки быть не могло, а значит, ошибается Адель Васильевна!
Медузия вскочила с места, не говоря ни слова, подошла к комиссии и плюхнула перед Моржовой блокнот со словами:
«Вы ошиблись, Адель Васильевна, тут нет этого слова».
Глаза учительницы полезли на лоб. Она раза два прочитала определение, после чего до неё дошло, что она на самом деле ошибается, ведь у МЕДУЗИИ ГОРГОНОВОЙ ошибки быть не могло.
- Свободен, Халявий, пять баллов, - каркнула экзаменаторша. – Давай зачётку.
Парень пошатнулся и, не мигая, уставился на неё.
- Иди отсюда, пока она не передумала, - посоветовала ему Медузия, забрала блокнот и уселась за парту.
Халявий вручил Адели Васильевне зачётку, получил свой пятак и вывалился из аудитории. Он уселся на банкетку и стал ждать Медузию, чтобы поблагодарить её. Но долго ждать не пришлось: Меди пятак автоматом поставили, и она вышла из кабинета.
Халявий вскочил и подошёл к ней.
- Спасибо тебе… - пробормотал он.
- Не за что, - пожала плечами гордая Меди, - ты ведь рассказал всё правильно… я лишь подтвердила это…
- Почему ты сделала это? – спросил парень, в упор смотря на неё.
- На то есть три причины, - усмехнулась Горгонова.
- И какие же?
- Первая: я терпеть не могу, когда учителя ошибаются. Вторая: я тебя пожалела. Третья… - И тут Меди задумалась. А серьёзно: зачем она это сделала?..
Халявий всё ещё смотрел ей в глаза. В его голове блуждала нерешительность. Сказать? Не сказать? И решил юноша послать свою нерешительность в баню.
- Послушай… не могла бы ты прийти сегодня… на озеро… в десять вечера?.. – твёрдо спросил он.
Горгонова опешила от такой наглости. Она уже хотела резко отказать, но внезапно услышала свой собственный голос:
- Хорошо, я приду.
Глаза Халявия засветились от счастья. Он поцеловал ей руку и ушёл. Меди ещё долго смотрела ему вслед, раздумывая, что же будет дальше…
Она пришла. Потому что у неё был пунктик выполнять все обещания. Халявий сидел на мокрой от тумана траве и смотрел на водную гладь.
- А ты знаешь, что вода живая? – спросил он не оборачиваясь.
- Конечно, - кивнула Меди, подходя к нему ближе. – Животный мир очень богат…
- Я не о животном мире, - заметил Халявий. – Я о самой воде. Она живая. Она дышит, чувствует, слышит…
- Это бред…
- Нет. Знаешь, сколько объяснений в любви услышало это озеро? А сколько истерик и сцен ревности оно повидало? У берегов этой воды тысячами скреплялись и разрывались отношения…
- Ты позвал меня, чтобы сказать мне это? – протянула Медузия.
- Нет… я позвал тебя, чтобы поблагодарить…
Юноша поднялся с травы и впервые обернулся на девушку. Меди была в джинсовых капри и джинсовой куртке, которые необычайно ей шли.
- Ты спасла меня… спасла того, кого шесть лет не замечала… зачем ты это сделала? Названные тобой сегодня причины не имеют цены.
Медузия задумалась. Она не знала причины такого поведения. Да, преподша вывела её из себя. Да, Халявий смотрел на неё жалобно и так тоскливо, что она не выдержала… но эти причины на самом деле не имели веса. За ними было что-то другое…
- Ты вырос, Халявий, - тихо сказала Меди, - сильно вырос. Стал красивым, умным… и характер у тебя изменился… может быть… я сделала это… потому что ты всё-таки мне понравился… несмотря на то, что ты на тёмном отделении…
- Отделение имеет для тебя значение? – протянул Халявий.
- Раньше… имело… - мисс Горгонова подошла к нему поближе и взглянула в его большие красивые синие глаза. – Сейчас наверно уже нет.
- Ты не обращала на меня внимания шесть лет…
- Я же говорю: ты сильно изменился. Раньше мне было неприятно с тобой общаться… но сейчас я знаю, что испытываю к тебе только положительные чувства.
- Меди… можно мне тебя…
- Чего?
- Поблагодарить?..
- Я не могу себе представить, каким образом ты можешь меня отблагодарить, - усмехнулась Медузия.
- Можно… мне тебя поцеловать? – выдохнул юноша.
Меди ахнула… и разрешила.
После того вечера возник бурный роман, который длился два месяца. А потом Халявия покусал оборотень, его забрали в больницу в Трансильванию… и больше она его не видела. И вот сейчас такой подарок: оказаться с этим уже мужиком под одной крышей!
За двадцать три года Халявий очень сильно изменился. Оборотничество сделало из него маленького человечка с волосатыми руками и ногами, скрюченного… в общем, страшного. Но вот лицо у него осталось прежним. И глаза… большие красивые синие глаза… сейчас Халявий едва доставал по росту Медузии до плеча.
Она смотрела вдаль с балкона восьмого этажа, когда сзади к ней кто-то подошёл.
- А курить-то вредно, Меди, - раздался тихий баритон.
- Не волнуйся за меня, - проворковала доцент Горгонова. – От туберкулёза я не умру.
- За что ты злишься на меня?
- Я злюсь на себя, что помогла тебе тогда, двадцать пять лет назад.
- Тебе так сильно не понравилось?
- Нет, понравилось… - Меди покачала головой. – Просто я разбила тебе сердце… Халявий, ты всё ещё оборотень?
Мужчина подошёл к парапету и встал рядом с Медузией.
- Это же неизлечимо и навсегда.
- И что теперь? Как же ты живёшь?
- Я тихий оборотень. У Дурневых со мной проблем нет. А такса ихняя всегда мне даёт, если надо…
Доцент Горгонова поморщилась.
- Живёшь ты, я смотрю, неплохо.
- Очень даже хорошо, - хмыкнул Халявий. – Даже с женщинами проблем нет… только ты всё равно любовь всей моей жизни… слушай, Меди, а как ты здесь очутилась? Что тебе понадобилось у Дурневых?
- Крыша над головой. Меня выгнали из Тибидохса.
- Это как? Я слышал, у тебя роман с академиком…
- Хрен.
- Чего?
Медузия выкинула бычок с балкона и потянулась за следующей сигаретой.
- Его околдовала одна баба в крылатом шлеме.
- Баба? В крылатом шлеме? Валькирия, что ли?
- Ну… да…
- Хаара, значит… вот блин… не повезло тебе…
- Откуда ты знаешь, что Хаара?
- А больше никто не пытается захватить власть.
- Кхем… Халявий, а что ты ещё знаешь о ней?
- Много чего. Рассказать?
- А что я должна за это сделать?
Оборотень смутился.
- Зря ты меня, Меди, подозреваешь во всём…
- Подозреваю? Что ты, Халявий! Никогда! Я лишь предупреждаю, что ничего делать не буду.
- Я ничего и не прошу, Медузия.
Мужчина посмотрел вниз с балкона и сказал:
- То, что ты услышишь, может тебя шокировать. Так что…
- Я всё выдержу, - нахмурилась доцент Горгонова.
ГЛАВА 13.
- Соловей Одихмантьевич! – позвал Семь-Пень-Дыр.
Они с Жикиным стояли у входа на стадион, а Соловей О. Разбойник находился около ангара Разящего.
Старый тренер обернулся и уставился на ребят своим единственным глазом.
- Что случилось? – проскрипел он.
- Вы смотрели последние Магвости? – спросил Жикин.
- Нет… - помотал головой Соловей. – А что такое?
- Кощеев в прямом эфире велел нашей команде придумать себе название.
Соловей пристально посмотрел на парней и усмехнулся:
- А вот мы возьмём и придумаем. Мы им такое выдумаем, век икать будут. Жикин!
- Ну?
- Собери всех магспирантов через полчаса на поле. И Машу Феклищеву приведи.
- Хорошо, Соловей Одихмантьевич… только…
- Что ещё?
- Не выпустят нас из замка.
- Ладно, тогда гони всех в гостиную светлого отделения. И не спорить, тёмные! Светлым в вашу гостиную вход заказан, а мне нужны вы все. Ясно?!
Жикин присел от последнего вскрика, а потом они с Пнём кинулись прочь искать однокашников. На радость, почти все они обнаружились в общей гостиной. Жорик тут же поймал Пупсикову с Попугаевой и дал им ценные указания:
- Дуся, Верка! Кого из наших увидите, всех тащите в гостиную светлых.
- Это ещё зачем? – удивилась Пупсикова.
- А вы что, Магвости не смотрели?
- Смотрели…
- А чё тормозите тогда? Название команде придумывать будем, бе… берёзки!
Жора чуть не ляпнул «бестолочи», но вовремя исправился.
В этот момент Семь-Пень-Дыр увидел Машу Феклищеву и кинулся к ней. Машенька по жизни была девочкой недоверчивой, а потому к ней нужен был особенный подход. И знал его только Дыр.
- Маня… можно тебя на секундочку? – позвал он.
Феклищева развернулась к нему и захлопала полными невинности глазами:
- Я ничего не делала.
- Я не собираюсь тебя ругать, Машенька! – возразил Пень. – У меня дело к тебе есть.
- Какое ещё дело? – Маша подозрительно взглянула на него.
- Ты Магвости последние смотрела?..
- Угум.
- Мы будем придумывать название команде, и без тебя нам никак не справиться.
- Пенёк, я не верю тебе, - тихо заметила Маня. – Как это вы не справитесь? Я чё, самая умная?
В этот момент Жорик, услышав последние две фразы, вышел из себя и воскликнул:
- Етить твою дивизию! Машка! Соловей велел тебя тоже пристроить, понятно? Так что топай в гостиную светлого отделения и без разговоров!
Феклищева в ужасе съёжилась, схватила со стола тетрадь и ручку и кинулась в свою комнату.
- Учись, Пнюха, как надо с девахами общаться, - гордо сообщил Жика.
- Слышь, а по-моему ты её обидел, - заметил Дыр и кинулся за девчонкой.
@@@
Ванька влетел в общую гостиную, как раз когда Верка с Дусей стали всех ловить и пинком отправлять туда, куда велел Соловей.
- Что за шум, а драки нету? – поинтересовался у командирш Валялкин.
- О! – заметила Верка, - мы тебя искали, Валенок. Короче, топай в гостиную светлого отделения. Таков приказ Соловья.
- А на фиг?
- Ты что, Магвости не смотришь?
- Нет, конечно, у меня зудильник недели две назад накрылся…
- Короче, велено значит велено. Топай, и без разговоров. Там всё объяснят.
- Верка, ты мне нужна очень сильно, - сообщил радостно Ванька девчонке.
- Чё такое? – испугалась Попугаева.
- Давай я тебе после собрания объясню… и Дусю я тоже хочу…
Заинтригованные девчонки на миг забыли о своей обязанности, но вскоре вспомнили и стали дальше разгонять магспирантов.
Ванька прошёл мимо Тани, которая что-то увлечённо обсуждала с Ягуном. Она подняла голову, и их взгляды встретились. Таня смотрела с яростью и страстью, а Ванька с мольбой и какой-то изнурённостью в глазах. Это длилось всего миг, а потом Валялкин отвёл взгляд и вышел из гостиной.
Таня вскочила:
- Пошли и мы, а? А то мы самые последние будем.
- Надо Бейбарсова найти, - заметил Баб-Ягун. – Пошёл он куда-то, и нет его до сих пор…
- Пойдём, - кивнула Гротти, - поищем Глеба.
Некромага они нашли в Башне Привидений. Он сидел на подоконнике и рисовал.
- Ну? Как успехи? – поинтересовалась Таня.
Глеб вздрогнул, взмахом трости испарил листы и обернулся.
- Надо чего?
- Фу, как негостеприимно, - поморщилась девушка. – Надо, и много. Пошли, всех велели собрать в гостиной светлого отделения.
- Эмм… - Бейбарсов задумался. – Чего это вдруг?
- Ты что, Магвости не смотришь? – задал Ягун уже ставший нарицательным вопрос.
- Это из-за названия? – догадался Глеб. – А, ну тогда пойдём…
Он спрыгнул с подоконника и двинулся к двери. Но в проёме галантно пропустил девушку вперёд, в отличие от Ягуна, который протиснулся первым. Внук Ягге скривился, глянув на некромага, но промолчал.
###
Кузя Тузиков постучал кулаком по тарелке, и на дне появилось изображение. Лицо девушки.
- Агаш, привет… - позвал Кузик.
Девчонка улыбнулась:
- Ну что? Как дела?
- Прилетай ко мне на Буян, - предложил Тузиков.
- Ой… а можно?
- Да, даже директор разрешил…
- Прикольно… я прилечу!
- Давай, давай… только не поздно.
- Я уже вылетаю.
В этот момент к парню подошла Пипа.
- Чё стоим? Кого ждём? Ноги в руки, кости в мешок и шагом марш в гостиную светлого отделения! – велела она.
- Зачем? – пискнул Кузя.
- Не обсуждается, Кузик-Тузик! – рявкнула мадмуазель Дурнева. – Я не ясно объяснила?
- Ясно, ясно… - закивал парень.
Короче, скоро все магспиранты собрались в гостиной светлого отделения. Вскоре появился Соловей. Видок у него был грозный, а потому все приготовились к разбору полётов. Но нет, мрачный учитель был настроен дружелюбно.
- Мы здесь все с вами собрались… - начал он.
- Мы в курсе, - перебил Жора Жикин. – Соловей Одихмантьевич, Америка смотрит на вас. Делайте предложения.
- Я смущаюсь под взглядом Америки, - заявил мужчина, - именно поэтому я вас здесь и собрал. Мне нужны ваши идеи. А то я придумаю, а вам потом не понравится. Ну что? У кого какие будут мысли?
- Команда Кривых Костей, - мрачно предложила Склепова, - простенько и со вкусом.
Попугаева прыснула.
- Это слишком злобно, Склеп, - заметила Таня, - мне, например, больше нравится «Кишки наружу»!
Верка в ужасе уставилась на Гроттер.
- Это тебя Гробыня опашливает, я знаю, - прошептала она.
- А если «Кривые Зеркала»? – вдруг предложил Семь-Пень-Дыр. – Мне, например, нравится.
- Надо называть команду, соответствуя имиджу, - заявил Соловей.
- А какой у нас имидж? – удивился Дыр.
- Долбанутым с добрым утром, - пробормотала Лоткова, - я права?
- Почти, - усмехнулся учитель, - но так команду называть нельзя.
- Может, тогда просто «Звезданутые»? – хихикнула Дуся.
Все уставились на неё, а потом в голос рявкнули:
- Мы не такие!
- Придурки рулят, - хмыкнул Глеб. – Не, а реально если, как тогда? Вы к этому относитесь как к игре. А нас могут на поле не выпустить.
- Значит… - Демьян глубоко задумался, и вдруг его осенило: - А что, если придумать название, а к нему изменить имидж?
Магспиранты уставились на Горьянова, а потом согласно закивали:
- Тоже можно, ага…
- И нам нужно такое название, от которого все бы заикаться начали, - напомнил тренер.
- Клёво, - заявила Зализина, - тогда мы сейчас поизощрённее придумаем. Как вам, например «Тибидохские людоеды»?
- С нами играть не захотят, Лизон, - усмехнулась Склепова, - нет, надо что-то, навевающее ужас и страх, но не опасное.
- Фредди Крюгер, - подала голос Феклищева.
- Это слишком по-детски.
- А кто слышал про проклятье деревни Мидвич? – вдруг спросил Кузя Тузиков.
Все посмотрели на него.
- Это не правда, - неуверенно заметила Попугаева, - на самом деле, это был прикол детей, и все это знают.
- Зато мы можем этим воспользоваться, - тихо произнёс Тузик. – Команду называем «Тибдохское проклятье», красим волосы в седой цвет, все летательные инструменты в серебряный, полётную форму серебряную одеваем…
- И все вставляем зелёные линзы? – добавил Жикин. – А что, тоже можно.
- Только где денег на это всё взять? – хмыкнул тихо Ванька.
- А магия нам на что, придурок? – хмыкнула Склепова. -  Соловей Одихмантьевич, вы согласны?
Тренер задумался и, наконец, кивнул. Должно неплохо получиться.
ККК
- Итак, через месяц у нас матч с Оренбургскими Вампирами. Это клёво, потому что их Генрих не сравним с нашим Разящим, - усмехнулась Таня. – Как видите, Турнира не будет, нас освободили, и теперь мы можем спокойно тренироваться.
- Почему драконы несравнимы? – подал голос Коля Кирьянов.
Мальчик пришёл на тренировку вслед за своей возлюбленной. Ему почему-то казалось, что Машка строит глазки Дыру.
- А ты представь себе: огромный тяжеловесный Генрих, американский хвосторогий дракон, и наш маленький Разящий, - пояснила Таня, - мало того, Генри очень прожорлив. Стоит забросить в него одурительный мячик, и он схавает всех Вампиров с потрохами.
- У Вампиров ярко-красная форма, - сообщила Попугаева, влетая на стадион, и на удивлённые взоры игроков показала им зудильник: - Первоисточник.
- Значит, нам во что бы то ни стало надо менять форму, - заметил Ягун. – Ну чё? Кто-то там насчёт магии говорил?..
- Пошли к Зубодерихе, - заявила Склепова, - она знает, что делать.
И команда отправилась к преподше сглазов. Нашли ребята её с Клоппиком на третьем этаже. Женщина тщетно пыталась покормить чудо-юдо, но пацан вертелся, и у неё ничего не выходило.
- Великая Зуби, мы вас хотим, - с порога заявили магспиранты.
Тётка обернулась, и Клоппик залепил ей жвачкой в волосы. Зубодериха смачно выругалась, взмахом руки убрала сей предмет из шевелюры и, стиснув зубы, вышла из кабинета.
- Что-то случилось? – осведомилась она.
Таня выступила вперёд и рассказала учительнице о проблеме. Зуби склонила голову на бок, а потом усмехнулась:
- Я знаю, как вам помочь.
Зубодериха отобрала шесть девочек – Таня попала в их число – и увела их с собой. А через два часа серебряные мантии для полётов были готовы.
Дальше проблема обстояла с волосами. Сначала Глеб ни в какую не хотел перекрашиваться, но потом его всё-таки убедили. А у Ягуна вместе с волосами окрасились и уши.
Зелёные линзы с лазерами команда заказала на Лысой Горе по каталогу. Вскоре прибамбасы пришли, и ребята стали облачаться в форму. Получилось клёво. Все летуны как на подбор были серебряными, а глаза у всех светились зелёным цветом.
Осталось только покрасить полётные инструменты. Это вызвало затруднение у Риты Шито-Крыто, Тани и Лизы, потому что Ритка с Танькой не знали, можно ли красить музыкальные инструменты, а Лиза не представляла себе, что ей делать с кукушкой. Шампунем оттеночным, что ль, её красить?..
Таня посоветовалась с дедом. Колечко долго думало, а потом сказало:
- Ничего плохого от краски не будет, если слой будет тонким. Что касается Лизы с кукушкой… скажи ей, что лучше не надо экспериментировать. У кукушки может начаться аллергия, а это не есть хорошо для всего полётного инструмента.
- Спасибо, - поблагодарила Таня деда и передала его слова Лизе. И, о небо, она в кой-то веке послушала её.
- Знаешь, - заявила Зализина, - я тоже об этом думала. Ну его, и так у меня птичка болезненная.
На том и порешили. Таня с Ритой тонким слоем покрыли свои инструменты, а Лиза покрасила только сами часы, не тронув кукушку. Получилось вообще супер.
- Ну что? – Шито-Крыто озорно оглядела команду. – Зададим жару вампирятам???
- Подожди, - взмолилась Катя Лоткова, - прежде чем играть с вампирами, надо ещё чесноком намазаться…
- Нет проблем, - выступил вперёд Валялкин, - у Тарараха на огороде как раз поспел урожай чеснока.

ГЛАВА 15.
ПОЛНЫЙ УЛЁТ.
Хмурый и грустный, Ванька плёлся в Обеденный зал на завтрак. Поскольку он был уверен, что Таня провела эту ночь точно так же, как и он, настроение у него портилось с каждым шагом.
Таня сидела за столом одна, Ягуна не было, равно как и Лизы с Лотковой. Ванька уселся напротив своей девушки и принялся мстительно буравить её взглядом. В ответ на это на лице Гроттер появилась чистая и светлая улыбка, и девушка произнесла:
- Если ты думаешь о том же, о чём и я, то я всю ночь летала на контрабасе.
Валялкин нахмурился:
- А наказание?
- Отработала и пошла летать, - Таня продолжала улыбаться, - спасибо, что отвлёк Хаару. Я вдоволь налеталась.
Ванька сделал непонятное выражение лица и уткнулся в пирожковую скатерть. Малютка Гротти, продолжая улыбаться, взяла с большого блюда пирожок с капустой, налила себе куриного бульона и задумчиво посмотрела в сторону лестницы Атлантов, по которой откуда-то сверху спускались ПОД РУЧКУ Ягун и Лиза. Ванька отправился ловить свою челюсть, Таня почесала затылок, а Лоткова за соседним столом укусила себя за руку.
- А вы хорошо смотритесь вместе, - с совершенно сияющей улыбкой заметила Татьяна, сцапала несколько пирожков, схватила Ваньку под локоть и потащила его из зала.
Только будучи уже на Жилом Этаже, она остановилась и вручила парню пирожок с  капустой.
- Пошли ко мне в комнату, - велела она, - Гробыня и Пипенция на завтраке.
Валялкин покачал головой и поплёлся за своей девушкой.
- Это Ягунчик мне мстит, - хмыкнула Таня, плюхаясь на свою кровать.
- За что? – удивился Ванька, присаживаясь рядом.
- За то, что я ночью от него сбежала.
- Ты дала ему?
- Ага. Только потом рассердилась на себя и рванула летать на контрабасе.
- Ну тогда мы квиты.
- Я знаю.
Парень понурил голову. Девушка тоже. Им обоим было очень стыдно друг перед другом.
- Кстати, что за предложение? – вспомнила Таня.
- Теперь я паж Хаары, - вздохнул Валялкин. – Временно. Пока я провожу расследование.
- Кстати, не мы одни подозреваем валькирию, - усмехнулась Гроттер. – Я слышала разговор Ягге и Великой Зуби. Они тоже не в восторге от новой пассии академика.
- Может быть, всем, кого она достала, объединиться? – задумчиво произнёс Ванька и посмотрел на подругу. – Не может это долго продолжаться. Комендантские часы, обыск замка… тьфу…
- Я-то с тобой согласна, но не повлечёт ли это какие-то последствия за собой? – Малютка Гротти подошла к окну и посмотрела вдаль, на горизонт. – Что, если валькирия разозлится и превратит нас всех в жаб?
- Она свет, Таня… - напомнил Ванька. – Она не станет так делать.
- В любом случае, с Кощеевым она заодно, - вздохнула девушка. – Я знаю, что сейчас следует сделать.
- А?
- Найти Медузию. Только она имеет управу на Сарданапала.
!!!
- Хаара когда-то была обычной девушкой двадцати пяти лет. Ей не везло с мальчиками, было много проблем с родителями, потом отец попал в автокатастрофу, а мама утонула в море на курорте. И Хаара осталась одна со своими проблемами – институт, отсутствие денег и растущий живот (на тот момент постарался некто Владислав), - пробормотал Халявий, всё ещё смотря вниз. – И тут её находит валькирия, желающая передать силу и уйти на покой.
Медина – так её звали – сказала юной красавице:
«Я хочу, чтобы ты была счастлива. У тебя будет всё – слава, богатство, вечная молодость… не будет только любви, но она тебе и не нужна. Родишь дочку, воспитаешь… исчезнут все проблемы…»
Сначала Хаара не поверила валькирии. Слишком немыслимым это всё казалось. Но когда Медина вскинула руки к небу, произнесла что-то на латыни, а потом внезапно исчезла, девушка почувствовала, что у нее очень сильно болит голова. Она легла на диван и провалилась в глубокий сон, а когда очнулась, обнаружила у себя в квартире нескольких женщин. Выглядели они статно, можно даже сказать, роскошно. Одна из них почувствовала, что Хаара проснулась, и обернулась к ней. Это была Гелата, валькирия воскрешающего копья. Она с каким-то даже сочувствием посмотрела на девушку и произнесла:
«Теперь ты валькирия. Это почётное призвание, и очень надеюсь, что ты заслуживаешь носить это копьё…»
Хаара округлила глаза, а в следующий миг обнаружила в своей руке копьё, больше похожее на дротик.
«Это – разящее копьё, - объясняла дальше женщина, - теперь ты хранительница силы валькирий, ты будешь помогать Свету в борьбе с Тьмой».
Больше в тот момент Гелата не сказала ничего. Из всех одиннадцати валькирий Гелата понравилась ей больше всего. Всегда весёлая, с озорными огоньками в глазах, она умела, когда следует, быть мудрой и давать очень стоящие советы…
Халявий прервался и вытер губы мохнатой лапкой. Медузия покачала головой:
- Откуда ты всё это знаешь?
- Трудно не знать правды про ту, за кем наблюдаешь в течение восьми лет… - мужчина грустно улыбнулся, - после окончания школы я уехал в Москву, поселился в районе метро Лубянка… там и проживала красавица и умница Хаара… а некто Владислав, одаривший её животом, а впоследствии и замечательной дочуркой… это я.
Доцент Горгонова внимательно посмотрела на старого приятеля и поняла, что он не врёт.
- Роковой мальчик… - ехидно заметила она. – Продолжай дальше! Как же Хаара оказалась в сговоре с Кощеевым? И зачем ей Танькин контрабас?
- Внимательно слушай, - вздохнул оборотень, - итак, Хаара родила дочурку и назвала её… Лизой. И фамилию её дала свою – Зализина…
Глаза Меди полезли на лоб, а тем временем Халявий продолжал:
- У девочки обнаружилась магическая сила, и валькирия отправила её в Тибидохс. А сама продолжила вместе со всеми остальными валькириями сражаться с мраком, спасать эйдосы и выполнять прочую идиотскую работу. Шло время, дочка росла, дочка стала рассказывать маме, что влюбилась в некоего Ивана Валялкина. А тот, как назло, является парнем всемирно плачевно известной Таньки Гроттер…
Услыхав знакомую фамилию, Хаара встрепенулась. Не так давно Бессмертник Кощеев поделился с подругой тайной, что в контрабасе Феофила Гроттера есть Нить Ариадны. И эта нить может указать на сильный магический артефакт – Бокал Жизни. Председатель Магщества Продрыглых Магций долго нахваливал чашу, та обладала огромной магической силой, кроме способности оживлять мёртвых, она могла наделять обладателя большими способностями… по словам Кощеева, Бокал Жизни мог сделать Хаару главной валькирией, валькирией золотого копья… вместо Фулоны, на чьё место валькирия разящего копья уже давно претендовала… она считала её слишком медленной, слишком педантичной…и её очень бесило, когда Фулона командовала среди валькирий…
Позарившись на драгоценный магический артефакт, Хаара ринулась звонить дочери.
- Как добраться до Татьяны? – спросила она у Лизы.
- Через Ваньку, - вздохнула Зализина, - только он её очень любит, на тебя он даже не посмотрит…
- Это мы ещё увидим, - стиснула зубы валькирия разящего копья и рванула в Тибидохс.
Халявий посмотрел на Медузию и улыбнулся: рассказ произвёл на женщину сильное впечатление.
- Парочка в большой опасности… - протянула она. – Халявий, но причём тут Сарданапал? Охмурила-то она его…
- Академик – слабая и беспомощная жертва, - усмехнулся оборотень. – Чтобы свободно обыскивать школу и муштровать учеников, ей надо было прибрать Тибидохс к рукам. Что она и сделала. Соблазнив Сарданапала, она получила безграничную власть.
Доцент Горгонова нахмурилась и посмотрела на Кутафью башню, видневшуюся на горизонте. Потом перевела взгляд на старого приятеля.
- Что-то ты очень много знаешь о Хааре. Неужели всё это – правда?
- Зачем мне тебе врать? – улыбнулся Халявий. – Я не хочу зла ни тебе, ни Тибидохсу… да к тому же хочется отомстить валькирии. Ведь когда она осталась с животом, не я её бросил, а она меня. Она переспала со мной и сбежала от меня, и только потом обнаружила, что беременна…
- Ты продолжал следить за ней?
- Естественно. Всё-таки Лиза – моя дочка… я поселился здесь, на Рублёвке больше из-за них… ведь Хаара жила в трёх домах отсюда… вместе с Лизкой… я очень внимательно следил за всем, что происходит с ними. Лизавета не знает, что я её отец… она вообще ничего не знает…
Глаза оборотня сделались совсем грустными. Он поднял глаза, посмотрел на Медузию…
- Я не знаю, любила ли ты когда-нибудь… - прошептал он.
Женщина покачала головой:
- Я и сама не знаю, Халявий. Очень трудно любить, когда волосы на голове – змеи.
Мужчина улыбнулся:
- Меди, ты необыкновенная женщина. Спасибо тебе.
- А тебе спасибо за информацию. Если ты мне ещё кое в чём поможешь, будет вообще замечательно.
- И в чём же? – оборотень склонил голову на бок. – Губить Хаару я не буду.
- Кто тебе важнее? Я или Хаара? – Горгонова шла на решительные меры.
- Наверное… всё же… ты, - Халявий хмыкнул, - так что надо сделать?
- Ты общаешься с валькирией?
Вопрос завёл мужчину в тупик.
- Нет. Я общаюсь только с Лизой…
- …и это замечательно! – торжествующе подняла палец Медузия. – У меня есть план, как избавиться от Хаары. И я тебе его сейчас расскажу.
:::
Внезапная вспышка заставила Кузю и Агашу вздрогнуть. Тузиков выглянул в окно и увидел, что в небо из какого-то окна исходит яркий луч света. Приглядевшись, парень опознал окно комнаты Жоры Жикина. Сказать, что он был удивлён, это не сказать ничего. Жорик Жикин, первый тибидохский красавчик, никогда особо магией не занимался, имел по заклинательности твёрдые тройки и уж тем более никогда не выпускал из своих окон яркие лучи света…
- Что это, Кузя? – спросила Агаша, с опаской поглядывая на окно.
- Это Жорик химичит… - покачал головой драконболист, - вот только с чего это он?.. ладно, не бойся, - он улыбнулся, - если ты помнишь, мы рунами занимались. Так вот, давай вернёмся к рунам…
Тузиков вернулся за стол и склонился над тетрадкой. А мыслями всё время возвращался к непонятному свету, исходящему из окон Жикина. В конце концов, он не выдержал и решительно вскочил:
- Пойду-ка я проверю, что там такое.
Он вылетел из комнаты, рванул по коридору и лишь у Жикинской двери остановился.
- Жорик! Дверь открой! – позвал парень.
Ответом ему была тишина. Никто не спешил открыть ему дверь. Шепнув Туманус Прошмыгус, Кузя, не долго думая, пролез в комнату, развернулся и остановился как вкопанный. На тумбочке около окна стоял тот самый предмет, от которого исходил такой яркий свет. Это была красивая чаша, расписанная рунами и голубыми узорами. От неё в разные стороны расходились лучи света, и в воздухе над ней летал почти прозрачный силуэт маленькой девочки. «Сравнительно маленькой, - подумал Кузя, - лет двенадцать ей, наверно…»
Внезапно откуда-то послышалось тихое пение, и вскоре Тузиков разобрал некоторые слова:
«Лишь тот, кто сможет удержать меня в руках,
Лишь тот, кто время сможет вспять отправить,
Лишь тот, кто видел боль в моих глазах,
Способен всех нас в миг от мук избавить.
Лишь тот, кто чист, как росы по утрам,
Лишь тот, чьё сердце чисто, непорочно,
Не сможет утонуть в моих слезах
И Бокал Жизни удержать здесь прочно…»
Пение прекратилось, Кузя ещё некоторое время стоял будто в прострации и внимательно вглядывался в лицо девочки, парящей над чашей. Оно было ему смутно знакомо, но он никак не мог понять, кого же оно ему напоминает. А когда понял, чуть не сполз по стене. Хранительницей Бокала Жизни была его возлюбленная, Агаша Сердюкова. По крайней мере, именно её образ летал сейчас над сосудом.
???
Жорик, обведя незнакомую чашу у себя на тумбочке мутным взглядом, поднялся с кровати и, пошатываясь, подошёл к шкафу. Вытащив оттуда полотенце и новые носки, он выпустил красную искру и принялся умываться над тазиком. Раковина в его комнате уже полгода была засорена, но Жикин от этого не особо переживал. Он умылся над тазиком, вылил воду в окно – предварительно посмотрев, нет ли там валькирии Хаары, - надел новые носки и, довольный собой, уже собирался отправиться на завтрак, когда его взгляд вновь упал на чашу на тумбочке. Жора потёр затылок, ушибленный ночью, и решил получше рассмотреть бокал. Он повертел его в руках, потом достал учебник по рунам и стал рассматривать роспись сосуда. Сверить руны ему приспичило впервые в жизни, поэтому он решил довести дело до конца.
Лихорадочно листая фолиант, Жикин в непонятной эйфории расшифровывал надпись на бокале, и вскоре на листе перед ним появилась такая фраза:
«Лишь тот, чьё сердце чисто и непорочно, обладать сможет… лишь тот, кто не хочет, найдёт…»
Жорик уставился на буквы, перевёл взгляд на чашу, потом обратно на листок бумаги.
- Я не задрот, не заучка, терпеть не могу всякие загадки, а так же учиться… но в прошлый раз, когда я нашёл артефакт, Валенок чуть не погиб… - как в бреду бормотал Жорик, несясь по коридору к комнате Тани Гроттер. – Надо срочно кому-то рассказать…
Постучавшись в дверь и услышав разрешение войти, парень проскользнул в помещение и без предисловий протянул чашу однокласснице. Глаза у Тани полезли на лоб.
- В чем дело, Жорик? – пробормотала она, забирая у него бокал. – Что это?
- Я не знаю, но явно что-то важное, - заявил Жикин, плюхаясь на стул в углу комнаты.
Ванька нагнулся над сосудом и вытащил оттуда свёрнутый листочек. Прочитав фразу, написанную корявым почерком Жоры, он перевёл взгляд на обладателя почерка и поинтересовался:
- Неужели сам расшифровал?
Магспирант Жикин лихорадочно закивал, всем своим видом давая понять, что он тут не причём, ниоткуда эту чашку не крал и вообще только второй раз в жизни видит.
- Где ты взял этот бокал? – спросила Таня и забрала сосуд у Ваньки. – Я тоже не знаю, что это, но это явно магический артефакт, причём не слабый.
- К Сарданапалу идти нельзя, - Валялкин хмыкнул, - то, о чём узнаёт академик, узнаёт и Хаара.
- Следовательно мы идём к Ягге, - улыбнулась Таня, - так где ты его взял, Жорик?
- Нашёл, - хмуро буркнул Жикин и потёр затылок. – Я на него упал.
- Понятно. Хвала небесам, что ты додумался его забрать с собой.
- Не в небесах дело, а в его жадности, - тихо заметил Ванька. – В общем, ладно. Пошли к Ягге.
///
- Милый… - Женщина опустила руки Сарданапалу на плечи сзади и провела пальцами вниз по спине. – Расслабься. Ты так напряжён…
- Не мешай, - отмахнулся от неё как от назойливой мухи академик. – Я занят поисками Медузии.
- Сарданапал!
- Мы с тобой уже говорили на эту тему. Больше с тобой спорить я не желаю.
Директор Тибидохса был крайне раздражён поведением валькирии, ведь она устраивала истерики и сцены ревности на пустом месте.
///
- Милый… - Женщина опустила руки Сарданапалу на плечи сзади и провела пальцами вниз по спине. – Расслабься. Ты так напряжён…
- Не мешай, - отмахнулся от неё как от назойливой мухи академик. – Я занят поисками Медузии.
- Сарданапал!
- Мы с тобой уже говорили на эту тему. Больше с тобой спорить я не желаю.
Директор Тибидохса был крайне раздражён поведением валькирии, ведь она устраивала истерики и сцены ревности на пустом месте. Или всё же не на пустом?..
Академик на миг задумался. Перед его глазами предстал образ Медузии. Такой родной, такой любимой… и сейчас такой далёкой…
Сарданапал тряхнул головой, прогоняя наваждение, и вновь склонился над книгой мёртвых. Хотя он был уверен, что его возлюбленной там нет – убить доцента Горгонову настолько же сложно, насколько остановить стадо быков с помощью красного светофора…
Хаара перегнулась через плечо главы Тибидохса и усмехнулась:
- Неужели тебе в голову могла прийти идея, что Медузия мертва? Не смеши меня, Сарданапал. Ты прекрасно знаешь, что она практически бессмертна.
- Знаю, и что? – голос мужчины был холоден как лёд.
Он разозлился на валькирию, и не зря: он был в курсе, с кем и как она провела ночь, а теперь у неё хватает наглости устраивать ему сцены ревности?!
- Сгинь, - грубо рявкнул академик, захлопнул книгу, поднялся от стола и отправился ставить её на место. – Иначе придётся тебя выгнать. И причём, совсем. Я не хочу тебя видеть. И тем более не потерплю развращения моих учеников!
- Что?! – ахнула Хаара, опешив от такой наглости.
- Сгиниум Визио Мео! – прошептал Сарданапал, не поворачиваясь к валькирии.
Через мгновение та пропала. Академик был настолько зол, что отправил её прямо в Обеденный зал в том, в чём она была – в полупрозрачном халатике…
Мужчину прямо-таки всего трясло. Он опустился на край своего письменного стола и закрыл лицо руками. Он жалел о том, что согласился взять валькирию на работу в школу. И сейчас мечтал только об одном – найти свою Медузию…
- Сарданапал, ты звал меня?
- Да, конечно…
Не поднимая глаз на старую волшебницу, академик посторонился, пропуская её в комнату. Ягге вздохнула, глядя на пришибленного главу Тибидохса, и, не проходя далеко, спросила:
- Теперь ты понимаешь, что мы сразу тебе верно говорили?
Сарданапал кивнул. Ягге грустно улыбнулась:
- Теперь уж поздно осознавать свои ошибки. Теперь надо действовать.
- Что же делать? Что вообще происходит? Ягге, я не понимаю… зачем ей всё это нужно?..
Ответить врач не успела: дверь с треском слетела с петель, и в комнату ворвались три магспиранта: Таня Гроттер, Ванька Валялкин и Жора Жикин. Последний держал в руках красивую чашу.
- Ягге! Академик! Это невероятно!.. – начала Таня, но Сарданапал её перебил:
- Во-первых, врываться в кабинет неприлично. Во-вторых…
Вопль Жорика заглушил речь главы Тибидохса.
- Глядите, что мы нашли!
Ягге изменилась в лице. Она в полнейшем изумлении смотрела на чашу у парня в руках.
- Это же… Бокал Жизни! – пробормотала она, медленно подошла к Жикину и забрала у него сосуд. – Ребята, знаете, что это?
Магспиранты помотали головами. Ягге вздохнула:
- Это, ребята, Бокал Жизни. И теперь понятно, зачем валькирия здесь…
+++
- Лизка, тебе письмо! – раздался крик.
Зализина обернулась на звук и увидела топающего к ней Глеба.
- Я тебе что, купидон?! – сдвинул брови Бейбарсов, подходя к девушке. – Ещё раз такое повторится, будешь мне упаковку ирисок покупать!
- Да что случилось-то? – удивилась Лиза, забирая у парня конверт.
- Ко мне в окно постучалась эта тварь розовая и спросила, где Зализина. Я ответил, что понятия не имею. Тогда он заявил, что это не его проблемы, вручил мне это письмо и, тиснув у меня пачку ирисок, свалил в окно. Всё. Я тебе больше не почтальон.
Он развернулся и ушёл, более не оборачиваясь.
Лиза задумчиво уставилась на письмо. Оно источало тонкий аромат каких-то цветов. На чуть желтоватой бумаге проступили красивые зелёные буквы:
«Лизка, отдай Сарданапалу, будь умницей.
                                                                            Гелата».
Прочитав имя знакомой валькирии, Зализина успокоилась и отправилась к кабинету директора школы. Обнаружив, что двери нет, девушка вошла и тут же увидела адресата в компании Гроттерши, Ваньки Валялкина, Жорика Жикина и Ягге. В присутствии ненавистной Таньки Лизе не хотелось отдавать академику письмо, но на конверте всё тем же зелёным цветом проступил рисунок – с укором поднятый указательный палец, - и Зализина решилась.
- Академик Черноморов, вам письмо, - сказала она громко, чтобы её услышали.
Сарданапал поднял голову:
- От кого?
- Кажется, от валькирии Гелаты, - неуверенно ответила Лизон и поёжилась. – Держите.
Академик забрал у девушки письмо и тут же распечатал его. По мере прочтения выражение его лица менялась со скоростью звука. То брови взлетали на лоб, то мужчина начинал хмуриться, то внезапно улыбался…
- Ай да Меди… - наконец, сказал он вслух. – Нашла-таки способ…
- Что там, Сарданапал? – спросила Ягге. – Что случилось?
Академик молча вручил ей письмо, а сам повернулся к ребятам:
- Вы трое в опасности. А так же Ягун, - старая волшебница на миг подняла глаза от листка бумаги, - и ещё одна девочка… Сердюкова Агаша. Знаете такую?
Таня задумалась. Имя было ей очень знакомо. Где же она…
- Да! Она прилетала сегодня ночью к Тузикову!
- Её срочно надо найти. И не разделяйтесь. Это, - он кивнул на Бокал Жизни, - я буду носить с собой. Ягге, срочно приготовь канал для телепортации Медузии. Я не представляю себе, на что способна эта женщина…
- Академик! – в дверях – а вернее, на том месте, где должна была быть дверь, - стоял Поклеп Поклепыч. – Я очень долгое время следил за валькирией…
- Подойди сюда, - попросил Сарданапал, - Ванька, у меня такое впечатление, что ты что-то скрываешь…
- Ага, - парень поднял глаза на директора школы, - я оруженосец Хаары.
Повисло молчание.
- Что теперь делать? – Поклеп почесал затылок. – Я слышал, что он может уйти, если у валькирии будет новый паж…
- Есть тут у нас один на примете, - сказала Таня, - срочно позовите сюда Ягуна. Мне нужно его видеть.
ЪЪЪ
- Я улетаю, - Медузия присела на край дивана, на котором, свернувшись калачиком, лежал Халявий.
На сообщение женщины он никак не отреагировал, даже головы не поднял. В его глазах читалась бесконечная грусть.
- Ты мне очень помог, Халявий… - пробормотала доцент Горгонова и замолчала.
Здесь не надо было слов. Оборотень ждал от Меди действий, и он их получил. Женщина наклонилась к нему и поцеловала. Несмотря на неприглядную внешность, Халявий практически не изменился. И поцелуи остались прежними, нежными и осторожными, трепетными…
Внезапный порыв ветра заставил Медузию понять, что ей пора телепортировать. Она оторвалась от старого приятеля, в последний раз обняла его и с треском исчезла в оранжевом коконе.
Оказавшись в кабинете Сарданапала, доцент Горгонова огляделась. Увидев в углу на кресле главу Тибидохса, она, забыв обо всём на свете, бросилась к нему в объятья. Она с замиранием сердца ждала, когда он оттолкнёт её, когда спросит, зачем она прилетела… она боялась, что письмо не дошло… но академик не оттолкнул. Он встал с кресла и крепко-крепко прижал женщину к себе.
- Меди, милая… я так скучал…
Медузия молчала. А по её щекам текли солёные слёзы…
- Академик!.. ой, простите… - Таня бесцеремонно влетела в класс и попятилась, увидев Медузию и главу Тибидохса, стоящих в объятиях друг друга.
Преподаватели оторвались друг от друга.
- Что случилось, Танюша? – удивился Сарданапал.
- Мы не можем найти Ягуна! Он пропал… нигде его нет…
- Чёрт…
Медузия тяжело вздохнула и подошла к Гроттер:
- Таня, это происки валькирии. Сейчас мы должны быть очень осторожны. Она сделает всё, чтобы захватить Бокал Жизни. Теперь найди Валялкина и Жорика, и не разделяйтесь. Это опасно для вашей жизни.
- Да, хорошо.
Магспирантка Гроттер выскочила из помещения и рванула прочь. Медузия снова оказалась в объятьях любимого мужчины. Она обнимала его и понимала, что больше никому его не отдаст, никогда с ним больше не расстанется.
ППП
- Таня, - позвал знакомый голос.
Девушка резко обернулась и увидела Ягуна. Тот стоял на лестнице Атлантов, как-то пошатываясь из стороны в сторону.
- Не твой там контрабас разбитый валяется? – поинтересовался Ягун, смотря мимо малютки Гротти.
- Где?! – ахнула Таня.
- Пойдём, покажу.
«Грозная русская Гротти» рванула за другом, хотя каким-то шестым чувством ощущала, что что-то здесь не то. Внук Ягге был сам не свой, шёл неустойчиво, спотыкался…
Они вышли на улицу и шли по направлению к стадиону, когда Таня отчетливо почувствовала, что дальше ей идти не стоит. Она резко остановилась, поймала Ягуна за руку и развернула лицом к себе.
- Ягунчик, в чём дело? Там же не контрабас, так? Это ловушка, верно?
На мгновение мутные глаза Баб-Ягуна стали ясными, и он отчётливо ответил:
- Да, убегай!
Но в следующий момент прямо перед ними на поляне появилась валькирия Хаара. Взмахнув рукой, она сковала Танины руки и ноги, а Ягун просто вырубился и упал на землю. В следующее мгновение сознание потеряла и Таня.
Темнота. Пустота. «Я что, умерла? – первые мысли магспирантки Гроттер. – Хотя я не уверена, что после смерти должно быть так темно…»
- Таня, ты здесь?
- Ягун?
- Ну а кто же ещё?..
- Что это было?
- А где ты? Я могу до тебя дотянуться?
- Огнис Лазерус! – шепнула Таня.
Помещение озарила вспышка. За те мгновения, что свет горел, Гроттер увидела Ягуна и подползла к нему.
- Как ты? Ты не ранен?
- Да ты что? – Ягунчик улыбнулся. – Только голова побаливает.
Таня подняла руку и провела пальцами по волосам друга.
- Точно всё в порядке?
- Ага…
- А где мы?
- В подвале Тибидохса, - нахмурился парень. – Выбираться надо отсюда. У тебя кольцо-то не отобрали?
- Нет…
Повисло молчание. Таня обдумывала, что ей делать. Потом вновь шепнула заклинание света, добавив Форте, и оглядела помещение. Они лежали в тесной камере прямо на холодном полу.
- Встать сможешь?
- Не знаю…
- Сможешь, я сказала… - Таня вскочила и подала другу руку. – А то заболеешь. А теперь надо срочно отсюда валить.
В этот момент дверь камеры распахнулась. На пороге стояла Хаара. Обездвижив Ягуна взмахом руки, она спросила у девушки:
- Где Бокал Жизни?
- А я не знаю, - фыркнула Таня. – У меня его академик забрал, что Вы меня-то трогаете?
- Да как ты смеешь…
Валькирия подняла руку, и Гроттер поняла, что сейчас в неё полетит копьё.
- Искрис Фронтис Фортиссимо! – взвизгнула девушка, выпуская три зелёные искры.
Женщину прямо-таки пригвоздило к стене. Заклятье оцепенения с Ягуна спало, Таня обездвижила Хаару и отправила призыв Сарданапалу.
ЭПИЛОГ.
Гелата, Фулона и остальные валькирии приговорили Хаару к лишению разящего копья и родительских прав. Лиза, узнав, что её мать оказалась злодейкой, разрыдалась и заявила, что хочет найти своего отца. Узнав, что её отец – оборотень, она не перепугалась. Она решила забрать Халявия от Дурневых и жить с ним.
Бокал Жизни был вручен Агаше, а та переселилась в Тибидохс к Тузикову.
Ванька больше не являлся пажом Хаары, Ягун вернулся к Кате, а Глеб, заявив, что больше ему в Тибидохсе нечего делать, улетел в неизвестном направлении. Ленка укатила с Шурасиком в Магфорд, Гробыня с Гломовым на Лысую гору… все зажили как обычно.
Утро встретило Таню звонком зудильника. На дисплее тарелочки появилась физиономия Глеба.
- По что трезвонишь в такое время? – хмуро спросила Гроттер.
- Это важно. Через час на стадионе! – рявкнул Бейбарсов и отрубился.
Через час Таня влетела на драконбольный стадион и остановилась в поисках некромага. Тот не заставил себя ждать – появился через мгновение и заключил Татьяну в объятья. Чисто по-дружески.
- Что ты хотел? – спросила девушка.
- Все разлетелись и забыли, что скоро матч… - пробормотал Глеб. – В общем, вот. – Он протянул Тане свиток из красного пергамента.
- Что это?
- А ты прочитай.
Таня углубилась в чтение.
«Уважаемая Татьяна Гроттер,
Надеюсь, что вы не забыли о предстоящем матче между командой Оренбургских Вампиров и Тибидохского проклятья. А если не забыли, то напоминаем, что он состоится через 28 дней… так что настоятельно просим вас подготовить команду.
Если проиграете – вам несдобровать…»
Подписи не было. Таня уставилась на некромага.
- Ты вернёшься?
- А куда я денусь? – послышался смешок в ответ.

Ну все я точно обиделась...

Я про поход на лошадях.А второй уже лучше.

Стараюсь)

Вот ещё один фик).
                                                    КРЫЛЬЯ ЛЮБВИ.

- Название: ТГ и крылья любви
- Автор: Танюша Валялкина или Бейбарсова).
- Бета: нет
- Категории: романтика
- Персонажи и пейринги: ТГ, ГБ, ВВ, ЛЗ и другие.
- Рейтинг: G
- Предупреждения: особых нет
- Статус: закончен
Глава 1. Обратная сторона.
В школе для трудновоспитуемых волшебников была ночь. Кто-то мирно посапывал в кроватях, кто-то мучительно доделывал домашнее задание, а кто-то просто ушёл на свидание, нарушив десяток правил и рискуя нарваться на завуча. Прошёл уже месяц с тех пор, как началась магспирантура. Сначала Тибидохс казался опустевшим, но очень скоро приехали новые ученики, и Поклеп целыми днями бегал по школе, то восстанавливая разрушенную стенку, то пытаясь утихомирить джинна, которому один первокурсник хотел объяснить преимущества электронной картотеки, то сутками пропадал около пруда, пытаясь застукать Милюлю с новеньким водяным. А та только заливисто смеялась и кидалась в него тиной.
- Клёпа, пупсик, ты такой умора!
- Где он?! – бесился Поклеп. – Если он только посмеет к тебе приблизиться, только подумать о тебе, я из него консервы сделаю! Зомбирую!!
- Ты о новеньком? – хихикала русалка. – Да он же лапочка. Такой симпатичный, такой хорошенький. За что его так?
- Убью!!!!!!!
Поэтому Таня, выходя из комнаты, долго высматривала завуча. Но так никого и не обнаружив, быстрым шагом направилась вверх по лестнице. Ей сегодня не спалось, и девушка хотела вновь увидеть стрелку и надпись, оставленную когда-то её отцом.
«И что случилось за этот месяц? Вроде, всё как обычно, но вместе с тем плохо на душе. Будто в какой-то миг всё пошло не так как должно, - думала Таня, перебирая ступени. – Столько воды утекло. Глеб с Лизон счастливы, Пуппер поостыл, теперь шлёт букеты исключительно с надписью «как самый преданный друг», Ягун с Катькой то ссорятся, то мирятся по десять раз на дню, и лишь со мной всё чёрти как».
Всё дело в том, что Ванька так и не пошёл в магспирантуру. И Таня не видела его уже месяц, общалась с ним только по зудильнику. Сначала каждый день, но потом всё реже и реже. Иногда она читала в его васильковых глазах раздражение, а иногда ловила себя на мысли, что сама совсем не хочет его видеть. Но тут же отгоняла их и упрекала себя. Ваньке столько пришлось пережить из-за неё! И дуэль, и Дубодам, один некромаг чего стоил! Но с каждым разом всё труднее было отгонять и другие мысли: а он её не забывает? Он сам ушёл, бросил её, не пишет и не звонит. Она ему не нужна. И сердце в такие минуты разрывалось от горя, слёзы выступали на глазах, но Таня брала себя в руки и только с головой ныряла в уроки и тренировки. Потом ей стало всё равно. Даже легче, свободнее, но грусть не проходила. И ещё одно тревожило девушку: а правильно ли она поступила в истории с локоном? Имела ли она право решать за Глеба с Лизой, как им жить? Может, они и выглядят вполне счастливыми, но чужая душа потёмки, и неизвестно, что было бы лучше для них. В тот миг эта идея казалась ей правильной, но сейчас Таня понимала, что она просто одним махом решила все свои проблемы, ни на секунду не задумавшись о других.
Такие нелёгкие мысли одолевали девушку, когда сверху вдруг послышались шаги.
- Не хватает только на преподов нарваться, - буркнула под нос Таня, прячась за статуей. И тут же увидела Аббатикову со Свеколт. В руках у Жанны была кипа книг.
- Так ты думаешь, что локон не подействовал? – спросила Лена.
- Не говори ерунды, - прошипела Жанна, - конечно, он подействовал. Но видно Глеб действительно любит эту сиротку.
- С чего ты взяла?
- Он мне сказал, что ночью ему постоянно снится Гроттер, а, просыпаясь, он словно на части разрывается. С одной стороны, он любит Лизу и хочет быть с ней, но Таня тоже его притягивает, не даёт покоя.
-Он всё ещё её рисует?
- Не знаю, он и раньше не показывал свои рисунки, а сейчас тем более.
- И что ты будешь делать? – спросила Лена, поглядывая на книги. – Ты хочешь снять магию локона? Я думала, это невозможно.
- Зачем мне её снимать? – усмехнулась Жанна. – Напротив, я усилю её действие.
- Что-о? Усилишь? Я думала, он тебе нравится. Впрочем, это не моё дело.
- Да, не твоё. Но я отвечу. Не думаю, что я когда–то любила Глеба. Это просто была детская привязанность. Нам всем приходилось туго у старухи. Вот и я только искала защиты. Думаю, она прекрасно это понимала, потому и оставила меня в живых. Когда же ты поверишь, что она знала о нас абсолютно всё? Любовь Глеба она надеялась использовать, а моя не была ей помехой. Но мне кажется, что старуха просчиталась. Он не сможет переманить девчонку на тёмную сторону, скорее она сделает из него светленького. Именно поэтому я всеми способами привяжу его к Зализиной: она тёмная! И, будучи вместе с ней, он никогда не обратится к свету!
- А Лиза? На неё локон тоже действует не полностью?
- Не знаю, но любой может становиться собой во сне. Когда они спят, действие магии ослабевает. Всё зависит от того, насколько сильно ей нравился этот маечник. Пойдём быстрее, нельзя, чтобы джинн хватился книг. Если он поймёт, ЧТО я взяла, Поклеп меня точно зомбирует. Ну, или попытается, - улыбнулась Жанна.
Когда Таня перестала слышать шаги, она вышла из-за статуи и осторожно пошла по лестнице. После всего услышанного, ей просто необходимо было проветриться.
- Папа, как жаль, что я не могу попросить у тебя совета, - шептала девушка, водя пальцем по старой потёртой надписи. Потом она вышла на крышу, и ей в лицо тут же ударил яростный порыв ветра. Иногда он был настолько сильным, что приносил капли воды с моря, и рыжие волосы вскоре стали влажными. Первые мгновения Таня наслаждалась бушующей стихией, и только потом обнаружила тёмную фигуру, спокойно стоящую у края.
- Глеб? Прости, не думала, что буду здесь не одна.
- Я тоже. Если бы знал, что кто-нибудь сюда придёт, выбрал бы другую крышу, - холодно прокомментировал он.
Немного помявшись, Таня всё же решилась спросить:
- А что ты сейчас рисуешь?
- Не твоё дело, - гневно ответил он.
Но тут ещё один порыв ветра вырвал из рук некромага папку с рисунками, и бумаги разлетелись по всей крыше. Глеб тут же вскинул руку с жезлом и что-то прошептал. Рисунки вспыхнули и обратились в пепел, но Таня всё же успела разглядеть красивый портрет девушки. Её собственное лицо было потрясающе красивым, с длинными ресницами, опущенными глазами и лёгким румянцем. Заметив, что некромаг косится на неё, девушка сделала вид, что ничего не видела. Глеб прошёл мимо неё и скрылся в коридоре. Таня осталась одна.
«Неужели я ошиблась? Испортила жизнь Глебу и Лизе, с Ванькой всё равно рассталась, хватит уже юлить перед собой. Плюс ко всему из-за меня страдают Пуппер и Ург. Им я уже не могу помочь, но я просто обязана снять магию локона. Не знаю, как, но я это сделаю. Завтра же пойду к Сарданапалу и поговорю с ним. Я больше не ошибусь».
Всё для себя решив, девушка отправилась обратно в комнату и крепко уснула. Впервые за долгое время. А за окном продолжал бушевать ветер, безжалостно разрывая спокойствие ночи.

Глава 3. О пользе сглазов.
Тренировки длились день и ночь, так что поездку в храм пришлось отложить. К тому же Соловей на следующий день попросил Таню задержаться.
- Я позвал тебя потому, что ты – самый сильный игрок нашей команды. Если ты не сможешь научиться тому, что я хочу тебе показать, никто это не осилит. Кроме того, твой контрабас способен выдержать эти приёмы. И я знаю, что ты любишь драконбол, ты живёшь им, и будешь тренироваться до предела.
С этими словами он протянул ей книгу «Тысяча запрещённых приёмов и методы защиты в драконболе».
- Ты прочтёшь её за два дня, а потом я начну тебя тренировать, - сказал тренер, развернулся и ушёл к ангарам. Таня немного постояла, ошарашенная этим заявлением, а потом пошла к себе.
Магспиранты жили отдельно от всех учеников, и у Тани теперь была своя комната. Она была бы не прочь снова пожить с Гробыней, но та переехала на Лысую Гору, чтобы быть поближе к своему шоу. От неё регулярно поступали звонки по зудильнику, и было видно, что Гробыня тоже очень скучает, хотя никогда в этом не признается. Гуню она тоже забрала с собой. Сперва она наотрез отказывалась, но Гломов даже заболел и так ныл, что Гробыня умилилась:
- Ладно, будешь моим личным охранником. А то такая красивая и беззащитная девушка, как я, может пропасть в этом мире акул шоубизнеса. – С этими словами «беззащитная» девушка нагрузила на Гуню гору чемоданов, и пошла, вызывающе покачивая бёдрами.
После первого же показа разгорелся скандал. А всё дело в том, что Веня Вий опять попросил поднять ему веки.
- Что-о?!! Я те щас подниму веки! Я те открою глазки!! – бегала за ним Гробыня. – Гуня! Где мой ятаган?!! Ну-ка быстро его принеси! Я ему покажу, как глазеть на красивых девушек! – Её кольцо при этом выбрасывала столь мощные красные искры, что даже Пипа с её интуитивной магией и немалыми габаритами не могла бы быть более внушительной.
Вия после этого нашли запертым в складском помещении, где хранились отснятые плёнки, и три дня не могли уговорить открыть дверь. Когда же он всё-таки вышел, то пришлось пополнить его счёт кругленькой суммой мозолей, чтобы он продолжил вести передачу. Но спонсоры безропотно согласились, потому что с появлением мадемуазель Склеппофф рейтинг передачи взлетел быстрее Пуппера на его метёлке. Зато Грызиана смеялась так, что здание уменьшилось в размере на один этаж (благо гримёрная Гробыни находилась на втором, а не, скажем, на восьмом). По чистой случайности жертв не было.
В-общем, Тане очень не хватало подруги. Тем же вечером она села за чтение. В книге было три раздела: о применении магии во время игры, о контакте с драконом и о запрещённых манёврах. Вскоре девушка углубилась в книгу. Самое удивительное было то, что со стороны практически невозможно было заметить не только подлость приёма, но и даже наличие такового. Применение самых эффективных из них казалось невероятным: у того, кто их совершал, шансов остаться в живых порой было меньше, чем у жертвы нападения. Когда на следующее утро Таня попыталась совершить один из приёмов и упала с контрабаса, Соловей усмехнулся и попросил отложить все попытки до следующего раза.
Перед тренировкой он лично проверил контрабас и попросил Таню оставить его на ночь. Затем, пробормотав, что пока, дескать, и так сойдёт, стал объяснять ей суть приёмов.
- Ты уже поняла, что в книге три раздела. На каждый из них мы отведём по неделе тренировок. Начнём с манёвров и полётов. – Он указал Тане на инструмент. Та спокойно села на него, пробормотала подстраховочное заклинание и взмыла вверх, как вдруг контрабас словно взбесился. Его кидало во все стороны, он страшно вибрировал, вертелся вокруг оси, почти отвесно падал и взлетал. Таня, никак не ожидавшая, что тренер сам наложит на него сглаз, едва удерживалась, чтобы не свернуть себе шею. Но, когда ей начало казаться, что прошла уже вечность, всё прекратилось.
- Зачем вы это сделали?! – впервые Таня позволила себе накричать на тренера. – Я чуть не сорвалась. Ещё немного и я бы…
- Но ничего не случилось, - спокойно возразил Соловей, - и это очень хорошо. Отныне ты всегда должна быть готова ко всему. Абсолютно ко всему, Гроттер! Неужели ты думаешь, что я позволил бы тебе упасть? Хорошего же ты обо мне мнения!
При этих словах Тане стало стыдно. Действительно, Соловей как никто всегда о ней беспокоился. Казалось, она заменяет ему дочь.
- Стражи Тартара ни с кем не будут церемониться, - продолжал он. – Это тебе не Пуппер, чтобы мячики как собачка приносить. Там пощады не жди. Они любят убивать! Тебе всё ясно? Всегда будь начеку!!
Дальше контрабас стал летать нормально, но Таня уже не могла до конца расслабиться. Как бы она ни сердилась на Соловья, но нельзя было не признать его правоты. Некоторые финты после объяснений тренера сразу удавались, а некоторые пока оставались за гранью возможного. И девушка злилась на себя.
«И это я? Королева полётов?! Не могу выполнить какой-то лопухойдный трюк из книжонки! Гнать меня пора из команды! Я ни на что не гожусь». В глубине души она сознавала, что это безумно сложно, и то, что она уже так многому научилась, - большое достижение. Но всё равно продолжала себя накручивать. Как говорила Гробыня, Гроттерша – она и в Африке Гроттерша! Однако, через три дня тренировок, дело пошло как по маслу, исключительно благодаря нескончаемым сглазам контрабаса. Удивительно, но это помогло Тане научиться равновесию практически в любой ситуации. На уровне инстинктов она знала, когда в какую сторону наклоняться, за что держаться, как водить смычком. И когда самый сложный (а на деле просто невыполнимый!) манёвр получился четыре раза подряд, Таня приземлилась и в порыве чувств обняла Соловья.
- Спасибо… спасибо вам… Я и не мечтала, что смогу так играть, - бормотала она, отчаянно пытаясь подобрать слова.
- Ну что ты, - растрогался Соловей, - это всё ты, сама, я-то что… только нашёл, разглядел… И как тут не разглядеть такой алмаз! – Тут он опомнился, что, изменяя собственным правилам, стал хвалить игрока. – Иди. Завтра у всех выходной. Уже слышать не могу нытьё Лотковой и Ягуна, а от взгляда Бейбарсова у меня уже две книги сгорели. Отдыхай, а на следующей неделе начнёшь летать с Гоярыном. Он хорошо к тебе относится, и это сильно облегчает задачу. Но всё равно лишь капля в море.
Попрощавшись, он пошёл к джиннам, а Таня поспешила к себе. Она очень устала за все эти дни, но самой тащить тяжеленный контрабас так и не пришлось, потому что с трибун к ней подошёл Ванька.
- Привет, - неуверенно произнёс он. – Давай, помогу. – И, как всегда, подхватил летательный аппарат.
Они двинулись к Тибидохсу. Таня упорно молчала, не желая первой начинать разговор, а Ваня мялся и выглядел очень смущённым.
- Послушай, я… как бы это сказать… В-общем, не думаю, что… - решился начать он. – Таня, нам лучше расстаться!
Выпалив это, он покраснел и с напряжением уставился на Таню.
- Хорошо, я пришла к тому же выводу, - с достоинством ответила та.
- Да? – он казался шокированным и немного огорчённым. – Прости, я думал, ты расстроишься.
- Так и было, - подтвердила Таня. – Только где-то месяц назад.
- Прости, надо было давно с тобой поговорить, но я так не хотел… причинять тебе боль, - еле слышно закончил он.
- Что ж, теперь уже не важно, - холодно сказала девушка.
- Понимаешь, я… полюбил другую.
- Кого? – вырвалось у Тани.
- Лизу, - нежно прошептал Ваня.
- Что-о???

Глава 6. Вымыслы и домыслы.
За дверью её ждали Ягун с Ваней. Но Тане совсем не хотелось их сейчас видеть.
- Тань, ну что тебе сказал Сарданапал? – полюбопытствовал комментатор, одновременно пытаясь её позеркалить. Но девушка заранее заблокировала сознание, напевая про себя жутко приставучую лопухойдную песенку.
- Да так, это уже не важно. – Она посмотрела на Валялкина, размышляя, как же она будет всё это время с ним общаться. Главное, чтобы спасти Лизон! «Я должна помнить о Глебе» - напомнила себе Таня и немного успокоилась. – Встретимся завтра, когда академик даст зелье. А мне нужно вернуть книгу в библиотеку, пока меня ещё не прокляли.
За несколько метров до библиотеки были слышны проклятия Абдулы. Они были такой забойной силы, что Младшекурсники затыкали уши и пригибались к полу, пробегая мимо. Когда Гроттерша вошла, то увидела одного только Шурасика, невозмутимо что-то читающего.
- О, Татьяна! Какой сюрприз! А я думал, Абдула уже всех распугал.
- Всех да не всех, - туманно ответила она. – А что это с ним? Опять никто не хочет слушать проклятия?
- Да нет, тут какой-то новенький час назад у него Достоевского попросил.
- Ну и что?
- Как что? Лопухойдную книгу – у Абдулы??
- А что с мальчиком?
- Ничего. То есть абсолютно ни-че-го не осталось.
- Ясно. Одним учеником меньше. Мне надо книгу найти, ты не поможешь?
- Конечно, о чём?
- О Крыльях Любви.
- Ты за мифами сюда явилась? Я думал, в твоём возрасте сказки уже не читают, - на его лице появилась снисходительная улыбка. Сам он сказками никогда не интересовался. Только наукой и точными данными. – Вот, держи. – Он протягивал ей толстый фолиант. На обложке было написано: «Мифы Древней Греции. Полное издание для магов».
- Спасибо.
- Не за что. Я побежал, а то Лена ждать будет, - и он поторопился на свидание, хотя до него ещё оставалось часа два. Что только ни творит любовь с людьми!
Открыв книгу, Таня нашла нужный раздел и стала читать.
«В начале времён, когда шла война между светом и тьмой, в Эдеме жила светлый страж неимоверной силы. Звали её Эолинда. Крылья её были такой белизны, что создания Тартара не могли на них смотреть. Но в одной из битв она встретила юношу и влюбилась в него, что было запрещено, потому что он был стажем мрака. Юноша тоже полюбил светлую воительницу. Они старались скрывать свои чувства, но несколько перьев на крыльях Эолинды потемнели. Каждый раз она вырывала их, и каждый раз они опять вырастали темными. А аура юноши стала менять цвет, и, чтобы скрыть это, он стал чаще убивать и подавлять в себе чувства, но это не помогало.
И когда они встретились, он увидел её перья, и всё понял. А она заметила новые светлые оттенки в его ауре, и так ей захотелось подарить ему вечность, что сняла с себя крылья и набросила ему на шею. Известно, что после этого страж света становится смертным. Но юноша отверг её дар. И каждый из них так хотел защитить другого, что крылья вдруг распались на две пары. Внешне они не изменились, но приобрели новые магические свойства. Теперь каждый из них мог знать, что в это время чувствует любимый. Только одни крылья были ослепительно белыми, а другие чернее мрака.
Стражи расстались, чтобы никто их не заподозрил. Время шло, свет и тьма всё чаще и чаще бились на смерть, и в одном из таких сражений влюблённые встретились как противники. Никто не мог избежать этой битвы, ибо за спинами обоих шли армии. Тогда стали они биться в полную силу, желая смерти только себе. И каждая рана в одном из них отзывалась удвоенной болью в другом. Силы их были равны, потому что они были лучшими воинами своих сторон, и на каждого возлагались надежды на победу. Но случилось так, что Эолинда выбила из рук возлюбленного меч, и тот пал перед ней на колени, ожидая конца. Не было в его взгляде ненависти, боли или страха. Только любовь и радость, что не она должна погибнуть. И не смогла Эолинда убить его, тем самым отрекаясь от света. Так велика была это боль, что вонзила она в себя меч, и упала к его ногам. Он дико закричал, подхватил её, но не мог исцелить, потому что его магия убила бы её ещё верней. Взял он её меч и заколол себя, потому что не мыслил вечности без неё.
Увидев это, свет и мрак отреклись от них, так как не прощают любовь к противоположным силам. И крылья Эолинды потемнели, потому что она хотела быть с ним, а его крылья стали такими же белыми, как раньше её. Тела вдруг вспыхнули ослепительным пламенем и сгорели в секунды, а цепочки упали с шей обоих, и вновь стали одними крыльями. Их и стали называть Крыльями Любви. Они давали возможность чувствовать то, что творится в душе у любимого, но никто не мог заставить их распасться на две пары, а без этого их магия действовала не полно. Впоследствии их перестали ценить, и Крылья были утеряны». Ниже следовали несколько строк, в которых автор говорил, что Крылья перешли к Венере, и она даже их использовала, по её заявлению, но на самом деле это просто миф, красивая сказка для молодых стражей и глупых магов, и Крылья не существуют.
- Значит, вас не существует? – Таня задумчиво рассматривала золотые крылья. – А почему же я не чувствую Глеба? – Но ответ сам пришёл на ум: - Потому что не люблю. Значит, его любви ко мне недостаточно. Ты просчиталась, Афродита. Они мне не помогут. Но это не важно, завтра у меня будет зелье, и я избавлю Бейбарсова от этой истерички. А любить его мне совсем не обязательно.
Несмотря на это она не убрала кулон, а повесила на шею под майку, чтобы никто не видел, рассудительно решив, что кто его знает, а вдруг пригодится? Потом магспирантка светлого отделения пошла к себе делать уроки, потому что всю неделю была занята тренировками, а в глазах Медузии, Поклепа и других преподов это ещё не достаточная причина, чтобы не делать домашние задания.
Глава 7. Игры разума.
За завтраком, как и было обещано, Таня и Ваня получили по маленькой бутыли с зельем и записку, в которой сообщалось, что оно будет действовать около двух с половиной недель. Когда они будут ложиться спать, нужно просто подумать, в чей сон они хотят попасть. Гроттерша взглянула на маечника:
- Начнём сегодня?
- Да, чем раньше, тем лучше. Мало ли, что ещё Жанна придумает. Пока у неё не очень выходит, но кто знает…
И девушка, оторвав Ягуна от огромного куска шоколадного торта (им в кои-то веки повезло со скатертью), поспешила на поле, где уже во всю веселился О. Разбойник, потому что остальным было не до веселья. На сей раз тренер выпустил всех драконов и распределил их между игроками. На каждого дракона приходилось в среднем по 1, 6 игроков. Таня подумала, что хорошо, если к концу останется хотя бы по 0,6. Все должны были соревноваться за мячи, магию которых значительно ослабили. Но основная масса была увлечена тем, чтобы не попасть под пламя, которое было абсолютно везде.
- Ягун, тебе что, особое приглашение нужно? – проревел Соловей. – А ну быстро взлетай, возьмёшь Искристого, и, пока хотя бы два мяча не забросишь, об обеде не мечтай! – Таня не хотела дожидаться, когда и её заметят, и уже залезла на контрабас, но совершенно зря. – К тебе это не относится, инструмент можешь убрать, он сегодня не понадобится.
Она удивлённо спрятала творение деда в футляр. Чтобы тренировки проходили не в воздухе? Такого никогда ещё не было.
- Ты переходишь к работе с драконом. Конечно же, только с Гоярыном. Идея заключается в том, что ты частично перенесёшь своё сознание в его, контролируя его действия. Не полностью, но насколько это возможно. Главное, чтобы вы друг другу доверяли. Он неплохо к тебе относится, но пустить кого-то в своё сознание – дело особое. Не всякий человек на такое согласится, чего уж говорить о драконе. – Он окинул взглядом Таню и кивнул. - Вот тебе задание: установить связь с Гоярыном и найти равновесие, при котором ты можешь и своим телом управлять, и в его действия вмешиваться.
Таня хотела сказать, что понятия не имеет, как это сделать, и вообще это нереально, но вспомнила про сглаз контрабаса и решила просто довериться тренеру.
- Закрой глаза, представь Гоярына. Почувствуй его жар, его мощь, прикоснись к его коже, загляни ему в глаза. – Она так и делала. Живое воображение тут же нарисовало огромные янтарные зрачки дракона. – Хорошо. Представь, как он летит. Крылья поднимаются и опускаются, шея выгибается, взгляд на поле, выдох пламени. Повторяй за ним все движения. Будь его тенью, зеркальным отражением, лети вместе с ним. Предугадывай каждое следующее действие, стань с ним одним целым.
Девушка вдруг почувствовала, что так оно и есть. Более того, это было ВСЕГДА. Очень много столетий они так летают, вместе, неразделимые. В каждом движении был смысл, чувство полёта перевернулось с ног на голову, а точнее с деревяшки на крылья. Именно так. Теперь девушка не могла назвать свой контрабас никак иначе, чем глупой деревяшкой. Потому что Крылья были частью полёта. Это то звено, которое соединят воздушную стихию с человеком. Могучие, они рассекали воздух, то подныривая, то опираясь на поток ветра. И небо… манящее, родное, единственное… Как оно прекрасно. Пусть эти глупые люди забавляются на земле, им никогда не познать этого величия вечности, хотя нужно всего лишь поднять голову…
Она почувствовала холод воды на лице.
- Таня, очнись, ты слышишь?! Ты человек! Это не твои мысли! Вернись!!
«Таня? Кто это?.. – задумалась девушка, но сразу вспомнила. – Это же я. Но почему я не дракон?..»
Она лежала на земле, глядя в безоблачное небо, и только невыносимая боль пробуждения стёрла улыбку с её лица.
- Что случилось? – хрипло спросила она.
- Ничего особенного, ты слишком увлеклась. Твоё сознание стало растворяться, ты не контролировала процесс. Обычное дело для начинающих. Проблема в том, что на решение этой задачи уходит около пары месяцев, а у нас в распоряжении неделя, - ответил Соловей, подавая ей стакан воды. - Ты должна нащупать грань между я и не я и никогда её не переходить. Устанавливать контакт ты научилась, попробуй не терять связь с собственным телом, смотреть двумя парами глаз, воспринимать мир с двух позиций одновременно.
Она пробовала. Потом теряла сознание и снова пробовала. И так весь день. К концу голова раскалывалась, но она уже ясно видела и лицо тренера, и летающих перед носом Гоярына игроков.
- Молодец, - воодушевился Соловей. – А теперь попробуй одновременно с этим подойти ко мне и пожать мне руку.
Таня сделала шаг, и в глазах всё поплыло, уже без надежды вернуться в нормальное состояние.

- Да, - его тяжёлый взгляд был прикован к двери. – Это я.
Глава 10. У истоков.
- Ты? Это день, когда старуха привела тебя в избушку?
- Да. Так началось моё обучение.
Вокруг всё заволокло мутной пеленой, границы предметов стали размытыми, у Тани немного закружилась голова, и Бейбарсов поддержал её за плечи. В следующую секунду они стояли внутри землянки. Было темно, на столе тускло горела единственная лампа, к которой жался десятилетний Глеб. Его глаза беспокойно бегали по комнате, раз за разом оглядывая углы, до которых свет не дотягивался. Таня хотела сбросить с плеча руку некромага, но под ногами что-то хрустнуло. Присмотревшись, она разглядела кости. Человеческие и не только. Рядом валялись чьи-то внутренности. Девушка только сильнее прижалась к парню, словно прося защиты. Он всё понял и, не говоря ни слова, крепче её обнял.
В это время в дальнем углу что-то стало скрестись. «Или кто-то», - подумала Гроттерша, и к горлу сразу подступила волна тошноты.
- Глеб… Боже, как ты здесь выжил? – её захлёстывали ужас и отвращение.
- Поначалу действительно было трудно, - после продолжительного молчания всё же ответил некромаг, избегая смотреть ей в глаза, будто боясь показывать свои эмоции. – Но вскоре появились другие дети, ученики, и стало немного легче.
- Жанна и Лена?
- Не только, их было около десятка. – Потом добавил: - Через месяц нас осталось четверо, в конце – трое.
Больше девушка расспрашивать не решилась, может, в другое время… и в другом месте. В темноте раздался какой-то звук, словно когтями по дереву водили, к мальчику подошёл грязный облезлый кот. Но, когда он вышел на свет, стало ясно, что животное уже давно мертво. Таня и Маленький Глеб вскрикнули одновременно, и последний начал оседать на пол. Комнату снова накрыло мутной пеленой, и Гроттерша проснулась у себя в кровати, тяжело дыша.
«Уф, если такие сны он видит каждую ночь, то я бы на его месте предпочла спать как можно реже», - подумала она, мысленно возвращаясь к увиденному. Но в глубине души она спрашивала себя: что же должно было произойти, чтобы так сломать нормального ребёнка?
Спать после всего ей совсем не хотелось, и, переодевшись, она пошла на завтрак. В зале, как ни странно, был один только Валялкин. На столе красовалась пирожковая скатерть, которую он очень полюбил в последнее время.
- Привет, Тань, - с набитым ртом промычал маечник.
- Привет. Как у тебя прошло с Лизой?
- Неплохо, наверное, - на его лице появилась смесь удовольствия и досады, довольно странное сочетание. – Мы вместе гуляли, разговаривали, но я ничего не узнал и не сделал. Я вообще плохо себе представляю, что нужно делать.
- Я тоже, - задумалась Гроттерша. Она догадалась, что для Ваньки всё обернулось просто свиданием, но не могла укорять его за это, поскольку сама она тоже ничего не узнала. – Надо как-то заставить их бороться с локоном. Ты объяснил всё Лизе? В смысле, зачем ты пришёл к ней в сон?
- Нет, - потупился Валялкин.
- Надо им рассказать, - решила она. – Этой ночью, потом посмотрим.
На том и остановились. Вскоре к ним присоединился заспанный Баб-Ягун, и все вместе они пошли на поле.
- Тань, а чему тебя Соловей учит? – стал расспрашивать её играющий комментатор. – Я же вижу, ты как сглаженная вкалываешь, с ног валишься к концу дня, но тренируешься отдельно, а в последнее время вообще просто стоишь и смотришь за игрой. Так что вы затеяли?
Врать она не хотела, да и не так просто провести юного телепата. А молчание казалось ей неуважением: они столько вместе пережили, какие могут быть секреты от близких друзей? Она рассказала всё как есть, и Ягун стал ворчать:
- Я бы тоже мог с Гоярыном контактировать, в конце концов, телепатия – мой конёк!
Но Таня объяснила, что дракон примет только одного и необходимо безграничное доверие с его стороны, а после того, как они вместе летали в течение трёх суток, Гоярын её хорошо понимал и доверял ей.
- Да, когда исчезли все преподы, ты его словно к жизни вернула, - Ягун тут же перестал хмуриться. – Интересно, что Соловей сегодня придумает?
Но тренировка прошла вполне обыденно. Для всех, кроме десятого номера. Для начала вместо контрабаса ей предложили ни что иное, как метлу. Таня тупо смотрела на неё, не понимая, как же Пуппер может на ЭТОМ летать. Узкая, сидеть невозможно, того и гляди свалишься, управлять неудобно… И сравнивать нечего с великим творением Феофила.
- Оценила теперь, - проворчал перстень. – Вот помучайся.
Но не зря Гроттершу называли королевой полёта: через несколько минут она уже освоилась и вполне сносно маневрировала между игроками, ясно отдавая себе отчёт, что ни на что не променяет любимый контрабас. Однако на этом трудности только начинались. Её заданием по-прежнему было не дать Гоярыну проглотить ни одного мяча, но при этом она сама играла за другую команду, воротами которой был Ртутный. За время игры Таня несколько Раз благодарила небо за то, что она на метле. Потому что успела несколько раз врезаться в игроков, впечататься в купол и упасть на песок посреди стадиона. Остальные с изумлением поглядывали на девушку, а Зализина выглядела самым счастливым человеком, не взирая на то, что они были в воздухе уже несколько часов.
- А, вы все видите? Вот, без своей скрипки она ничего не умеет! На ровном месте падает, она же и летать не может. Глебушка, милый, - страстно пожирала его глазами Лиза, - посмотри, какая она грязная, вся в песке. Гроттерша, а Гроттерша, ты себе головку о купол не разбила, нет? Что ж ты мучаешься, может, тебе помочь?
Бейбарсов от её слов кривился, как нормальный маг кривится при виде мертвяков и внутренностей, но молчал. Он всегда так поступал, но Таня заметила, что сегодня в его глазах то и дело мелькало некое злорадство. Словно некромаг был рад её падениям. Другие тоже шептались, но больше взволнованно и удивлённо. Ягун с пониманием помогал ей подниматься:
- Не обращай внимания, когда они узнают, что ты умеешь, они позеленеют от зависти быстрее, чем Милюля успела бы закидать их тиной.
В итоге Таня так вошла в роль, что, уходя с поля, продолжала воспринимать Гоярына и видела его глазами, как того уводят в ангар. Так что Ягге пришлось помогать ей вернуться в себя целиком.
- Ох, и умеешь же ты перегибать палку, - добродушно ворчала старушка. – Как вчера ночью всё прошло?
- Да никак, - призналась девушка.
- А ты хотела за один раз все проблемы решить? Ишь, шустрая какая… Такие дела быстро не делаются. Наберись терпения.
- Знаю, я просто не была готова к тому, что увидела.
- К этому нельзя быть готовым, чужая душа – потёмки. Помни это и не забывай никогда.
Весь вечер Таня думала о Бейбарсове. Что она увидит на сей раз? Ему столько пришлось натерпеться, прежде чем тот маленький мальчик, боявшийся темноты, стал холодным бесчувственным некромагом. И бесчувственным ли? Разве можно так сказать о человеке, который видит такие сны?
Ложась спать, она ожидала увидеть ещё одно воспоминание из его жизни, но всё сложилось иначе. Гроттерша оказалась на песчаном берегу, волны моря ласково накатывали на берег, солнце уже начало садиться. В нескольких шагах сидел Глеб. Рядом с ним был расстелена прямо на песке небольшая белоснежная скатерть, на ней стояли два бокала и бутылка шампанского. В руках папка с рисунками и карандаш.
- Привет, - крикнул он ей, - иди ко мне, хочу нарисовать тебя на фоне морского заката.
И она пошла босиком по песку. Неведомо откуда на ней было светло салатовое платье до колена, на ногах – ничего, ветер весело трепал распущенные волосы, наслаждаясь этой игрой.
- Как здесь хорошо, я и не думала, что бывает так спокойно.
- Здесь не бывает людей, я заколдовал этот пляж.
- Зачем?
- Я же говорил, что не люблю толпу.
- И она начинается с трёх человек?
- А два – это оптимально, - улыбнулся он ей. Так легко и открыто, и впервые у Тани не возникло ощущения, что она куда-то падает. Бейбарсов налил шампанское в два бокала и протянул ей один.
- Спасибо. Хорошо, что здесь нет крови вепря.
- Что? – насторожился он.
- Да так, ничего.
- Что происходит? – Глеб резко встал и вскинул трость.
- Ничего, всё нормально, - испугалась Таня.
- Ты не та Таня, которая мне снится, кто ты?
Мир опять начал расплываться, и она поняла, что некромаг вот-вот проснётся.
- Глеб, успокойся, пожалуйста. Я настоящая, я пришла к тебе в сон, чтобы снять магию локона. – И она рассказала о поездке в храм Афродиты, её письме и своём плане.
- Вчера это тоже была ты? Настоящая, да?
- Да. Только вчера и сегодня.
- Зачем ты это делаешь? – его взгляд стал пронизывающим.
- Я виновата перед тобой… и Лизой, я должна всё исправить, - ответила девушка. – Прости.
- И всё? – напряжённо спросил он. Таня понимала, каких слов он ждёт, но не могла их произнести. Не хотела его обманывать.
- Да.
Его глаза словно потемнели, пальцы судорожно сжали папку, но через мгновение он опять насмешливо смотрел на неё.
- Ну что ж, не буду упускать такую возможность побыть с тобой наедине. Тем более с настоящей тобой.
Разговора о локоне они больше не заводили, так как оба не знали, что нужно делать, а потом Таня и вовсе обо всём забыла. Глеб показал ей ту звезду, что назвал в её честь. Здесь она была всегда видна, потому что он так хотел. Затем рассказывал о других звёздах и созвездиях. С каждой были связаны различные легенды и предания. В конце они лежали рядышком на песке, глядя в тёмное небо. Луны не было, но и без неё было довольно светло. И девушка просто заснула, наслаждаясь чувством покоя и защищённости. А некромаг, в чьё плечо она уткнулась носом, улыбался как обычный мальчишка и продолжал смотреть в небо, благодаря его за эту ночь.
Глава 11. Бег по кругу.
Таня уже входила в зал Двух Стихий, когда её окликнули:
- А-а, Танечка, как поживаешь? Ещё никому жизнь не успела с утра испортить? – конечно, это могла быть только Зализина. Под руку с ней шёл Глеб. – Только не прикасайся к нам, я прямо перед завтраком душ принимала. Ох, вот встретили тебя – теперь день неудачным будет.
- И тебе доброго утра, Лизон, - вяло откликнулась Гроттерша. – Что, кошмары замучили? Уже с утра на всех кидаешься. Бейбарсов, ты бы ей хоть прививку от бешенства сделал, а то заразит кого-нибудь, а от двух истеричек даже Пипа с интуитивной магией не спасёт, и циклопы не помогут.
Вопреки ожиданиям, некромаг одним неуловимым движением приблизился к девушке и с силой сжал ей руку:
- Вымой рот с мылом, прежде чем произносить имя моей Лизоньки. А не то, - он демонстративно начал вертеть трость в свободной руке, - будешь иметь дело со мной.
- Чёрт, пусти, мне же больно!
Насмешливо улыбнувшись, он выпустил её и вышел с Лизой из зала. До Тани донеслись слова, что ему нужно помыть руки. Его слова. Она посмотрела на ноющую конечность: на кисти медленно проявлялся здоровенный синяк.
- Тань, ты в порядке? – спешил к ней внук Ягге.
- Да, в полном. Что за нечисть его укусила? – одёргивая рукав, попыталась отшутиться сиротка.
- Кто его знает, главное, чтобы не Зализина, а то я покую чемоданчики и уношу подальше пылесос, - успокоился Ягун.
- Ваня не появлялся? – она решила перевести разговор на другую тему.
- А ты не в курсе? Он ещё вчера уехал. Где-то лешаки с водяными опять магладиаторские бои устроили. Убитых нет, зато раненых на всех маечников хватит.
- Он мне не докладывается, - огрызнулась девушка. «Но стоило бы», - хотелось добавить. Ушастый магспирант верно понял её настроение и не стал больше ничего говорить.
- Ну что, пойдём на тренировку? – предложила Таня.
- Сегодня её не будет. У всех выходной… кроме тебя, - виновато ответил комментатор.
Так что на поле Гроттер пришла в испорченном настроении. Сильно испорченном. Просто безумно. Так хотелось кого-нибудь придушить, и непременно собственными ручками, даром, что она на светлом отделении. Но её как всегда ждал сюрприз.
- Пришла? Молодец, - улыбнулся ей О. Разбойник. – Сегодня я с тобой потренируюсь. Зови к нам Гоярына, ангар открыт, а джиннов я отпустил за ненадобностью.
Она ничего не поняла, но дракона позвала. Как же он был красив! Все эти маги из Магщества, глупые фанаты, даже те, кто истинно любил драконов… Разве они могли в полной мере оценить эту красоту? Красоту ВЕЧНОСТИ… Мудрость бессмертия лежит пылью на дне янтарных глаз, мощь крыльев, разбивающих ветер… Никто не мог понять, ощутить, только она.
После привычного усилия она смотрела на мир Его глазами, рассекала потоки воздуха Его крыльями, слышала зов неба, зовущий не её… За столько занятий она уже научилась его игнорировать, но каждый раз в первое мгновение безумно хотелось ему поддаться. И тут же чуть не осела не песок. Потому что на молоте к Гоярыну подлетал сам Соловей! Какие финты он выписывал! В некоторых Таня узнавала недавно выученные манёвры, которые тренер с лёгкость совершал на огромной скорости, некоторые она видела впервые. Несмотря на то, что на сей раз приходилось следить всего за одним игроком, это была одна из самых сложных тренировок. О. Разбойник был настоящим мастером своего дела, и никакое время, проведённое на земле без полётов, не могло этого изменить. Хотя ему так и не удалось забить ни одного мяча, с девушки градом катил пот, а потом даже кровь из носа пошла.
- Это от перенапряжения, - сказал Соловей, осматривая её. – На сегодня хватит, я очень тобой доволен. Со следующего раза начнём последний раздел. А потом попробуем всё вместе. Времени осталось мало, так что сосредоточься.
Она кивнула и, неудержавшись, добавила:
- Вы так летаете… я никогда не смогу так. Почему вы нигде не играете?
- Когда-то я совершил ошибку и решил за неё расплатиться, помогая людям. Стал учить играть новеньких, а потом так увлёкся, что уже не смог без этого. Тренировать игроков – моё призвание. И я благодарен за эту возможность Сарданапалу.
Она поняла. Может быть потому, что тоже нашла своё призвание – летать!
Устраиваясь поудобнее в кровати, Таня боялась увидеть Глеба. Сегодня он был с ней так груб! Рука по-прежнему отзывалась болью на любое движение. Но она должна была с ним видеться. До тех пор, пока не исчезнет магия локона. Она должна его спасти… от локона… Лизы… обязательно… спасёт… его…
Лес. Тот же самый, что и в первом сновидении. И никаких звуков. Это пугает больше всего. Хочется бежать, куда угодно, без оглядки, только быстрее. Сзади кто-то вваливается на поляну, прямо через кусты.
- Таня? – он выглядел потрёпанным, испуганным, запыхавшимся. Совсем не таким, как в жизни. – Я думал, ты уже никогда не захочешь меня видеть, не придёшь.
- Может быть, после всего, что ты мне наговорил.
Он взял её левую руку и закатал рукав. На кисти отпечатался чёрно-лиловый синяк.
- Это я?.. – он с ужасом смотрел на него.
- Да брось, пустяки, заживёт. После драконбола ещё не такие бывают… - от его взгляда Таня чувствовала себя смущённой. Не всегда приятно, когда за тебя так переживают близкие люди. «Хотя причём тут близкие?»
- Я обещал, что никогда не причиню тебе вреда… - белыми губами прошептал Бейбарсов. – Как я мог… тебя…
- Это не ты, во всём виноват локон!
- Да. Понимаешь, почти каждую ночь ты мне снишься. А утром я не могу вспомнить свои сны, только знаю, что в них была ты, и мне от этого больно, - «Больно? Вот тебе и некромаг. Он же тоже человек, почему это я думала, что ему невозможно причинить боль?» - Днём я люблю Лизу, и поэтому ты меня раздражаешь. Я даже не могу понять причины этого. А вчера мне было так хорошо с тобой… а утром так больно просыпаться… - он постепенно перешёл на шёпот, будто боялся, что их могут услышать. – Я ненавижу рассвет! Как же тяжело просыпаться…
Таня не знала, что можно на это ответить. Она когда-то любила Ваню, но он никогда не был единственным смыслом жизни для неё. Да, бывало так, что после ссоры на душе было совсем погано, но чтобы не хотелось просыпаться… не хотелось жить…
От разговора её спасло оживление за кустами, и на поляне появились четверо незнакомцев. Среди них были Жанна с Леной и старуха. Лицо четвёртого было не разглядеть.
- О нет, бежим, Таня! Быстрее! – некромаг схватил её и потащил через лес.
- Постой, зачем ты бежишь от них?
- Они пришли за мной!
- Это же только сон! Они не причинят тебе вреда. Успокойся.
- Нет! Ты не понимаешь! Они заберут тебя, убьют, они… они заберут мою душу, память, всё! – наконец, он подобрал слова.
- Остановись. Здесь ты всё можешь, - она всеми силами упёрлась в дерево и держала Бейбарсова, который пытался схватить её и бежать дальше. – Сразись с ними, ты же маг!
- Нет!! Они сильнее меня!
- Откуда ты знаешь? Ты же не пробовал. Это же твои подруги. Жанна с Леной не причинят тебе вреда! – «Надеюсь», - подумала она.
- Подруги? У некромагов нет друзей. Ты беленькая, тебе не понять, - с горечью кинул он. В эту минуту их окружили. Все пути к отступлению были отрезаны. Глеб вскинул трость и прижал девушку к дереву, закрывая своей спиной.
- Старуха, она же мертва. Посмотри на неё, это просто твоё воспоминание… твой страх! Её не существует, она давно мертва и ничего не может тебе сделать. А девчонки… Ты же ничуть не уступаешь им в силе! Вспомни: там, в Тибидохсе, ты никого не боялся!
Некромаг задумался:
- Там была ты.
- Я и сейчас здесь, рядом, - она уже видела, как из его глаз уходила паника. Но оставался ещё один, чьего лица они не видели, и Глеб явно боялся его больше всех. – Кто это?
- Не знаю, но среди них он самый сильный. Я не справлюсь с ним. Бежим!
- Нет! Нельзя всегда убегать. Ты бежишь от своего страха, а значит, от себя! – И тут её осенило: - Точно! Глеб, это же ты!! Посмотри на него! Это ты!
- Что-о? Я?? – и они увидели лицо того парня. Действительно, лицо Глеба, но его было не узнать: жёсткое, властное, усмешка на губах была злой, страшной. В глазах не просто ничего не отражалось, но уже была абсолютная Пустота! Мрак, тьма Тартара!
- Это твой страх. Чего ты боишься?
Он долго мялся, но потом тихо произнёс:
- Я боюсь стать таким же, как они. Настоящим тёмным некромагом. И потерять свет, единственный, что есть у меня, - тебя.
Таня смотрела на него, очень долго.
- Я никуда не уйду от тебя, я рядом, - она взяла его за руку. – Не бойся. Они не властны над тобой. Ни мёртвая старуха, твоя бывшая хозяйка, ни другие некромаги, ни даже тьма внутри тебя. Ты сам выбираешь, как тебе жить.
- Но я тёмный, некромаг, и этого уже не изменить. Я не могу быть рядом с тобой, не достоин отбрасывать на тебя тень, - вот теперь он произнёс то, что так долго его мучило, пожирало изнутри.
- Почему ты никогда раньше этого не говорил? – некромаг промолчал. - Я тоже не только свет. Когда-то была на тёмном отделении, и мои мысли и выходки отнюдь не всегда можно назвать светлыми. В любом из нас есть и свет, и тьма, и кто рассудит, кто чего достоин? – Но он всё ещё сомневался, и Гроттерша решила зайти с другого края: - Вот, к примеру, Ванька. Куда уж светлее! Тогда, по твоим словам, он меня больше всех достоин.
- Нет, этот маечник и мизинца твоего не стоит, - сверкнула ярость в его глазах. Потом взгляд потеплел, руки уже не сжимали судорожно трость. – Спасибо, я понял. Спасибо, что ты сказала мне всё это. – Фигуры медленно растаяли в подступившем тумане. – Я не знаю, что будет завтра. В смысле, как я себя поведу при встрече с тобой. Прости меня! Я не хочу причинять тебе боль, но над этим я тоже не властен.
- Я знаю, - Таня обняла его, туман подступал всё ближе, и уже даже Глеба почти нельзя было рассмотреть. – Ты просыпаешься.
- Я знаю, – он повторил её слова. Ему так не хотелось выпускать её из объятий. – До завтра?
- До завтра, - и она открыла глаза. В окно просочился солнечный зайчик, весело танцуя на одеяле. Девушка улыбнулась и пошла одеваться.